Русские - не славяне?

Полабский язык характеризуется рядом специфических явлений, важнейшие из которых таковы: 1) сохранение носовых гласных: о, из прислав. *о, и а, из прислав. е,2) узкие гласные *і, *у, *и превратились в полабском в дифтонги (например laize «лижет», dåim «дым», draug «другой»); 3) о превратилось в ö или ü: bub «боб», kåtü «кто»; 4) согласные k, g перед о, и, і превратились в t*, d’: d'õra «гора», nüdai «ноги»; 5) старое а перешло в о: stova «ставит», bobo «баба»; 6) в связи с различными процессами, связанными с соотношением долгих и кратких гласных, в полабском в некоторых случаях на месте старых редуцированных, а иногда и без них между согласными имеются гласные, в послеударной позиции гласные редуцировались…

Из того, что по полабскому языку написано у немецких исследователей, я построил такую табличку соответствий. Приблизительную, конечно, настолько, что лингвисты за неё меня бы распяли. Но для наших непритязательных нужд сойдет и такая:

Сразу определяемся еще с несколькими этнонимами:

Далее у нас есть интересная группа:

Sebbirozi

Attorozi

Vuillerozi

Zabrozi

Chozirozi

Что за «-рочи» такие? Окончание славянских на «-ичи» — знакомо и нормативно. А это что?

Интересную наводку дали немецкие исследователи. В разысканиях славянской основы местным топонимам они пришли к таким заключениям:

Если славянское местонаименование не символизирует какого-то понятия из природы или человеческой деятельности, то в этом случае речь идёт о персональном имени — чаще всего основателя или «главного вождя» деревни. Так что если такой топоним заканчивается на — itz или — nz, то это означает «семейный союз, род такого-то». Окончания на — ow, — in, — gasі или — ratz означают «место такого-то…»

В свою очередь немецкое — ratz идёт от полабского «rod», что означает и «совет», и «правление», и — «род». И сразу определяемся:

Аналогичный случай с суффиксом — zane:

Milzane

Besunzane

Verizane

Morizani

Aturezani

Собственно — anc вопроса не вызывает — вполне законный славянский суффикс. Но вот это — z сильно смущает. Какие-то неславянские выходят корни слова. Но тут ничего осмысленного из нолабского языка не клеится. Остается только предположить, что Milzane и Міlохі как-то связаны, но это предположение даже не на песке — на облаке.

Более уверенно можно определиться со следующими этнонимами:

Glopeani

Neriuani

Lucolane

Луколаyе дают нам надёжный ключ — Ljauchüw, ныне немецкий город Lüchow. То есть те, что живут на (в, по, вокруг) Люхове. А само это слово явно берет корни от Ljauci — Горелое поле. Очевидная связь с соответствующим агрономическим приёмом тех времен: порубил лес, сжег его прямо на месте, а в удобренную золой почву засеял семена. Гарантированная урожайность. Года три. А дальше — снова жечь.

Так леса в Европе и извели, кстати.

Приметное слово — «Lucolane». Потому что в его основе, в свою очередь, — основа основ: Ijqdii. Земля, поле, почва. Отсюда «люди» — Ijaudi, Ijaudai. Те, кто обрабатывает землю, земледельцы.

Отсюда же упомянутые уже Lcndizi, лепдзяне, которых чудесным образом сто лет спустя после Баварского Географа упоминает византийский император Константин Багрянородный — но, правда, в ареале подчинённых русам племён. И через посредство русского языка прекрасно превращающихся в… летописных полян. Широко известных в узких кругах. То есть никому не известных, кроме автора «Повести времешшх лет», но зато уж им, тем автором, выпяченных сверх всякого вероятия.

Луколане дают нам падёжный ключ и к расшифровке двух других наименований славянских племён. Раз — ане у нас обозначают насельников какой-то местности, что Neriuani с очевидностью превращаются в обитателей местности вдоль реки Царев. А глопяне — чего-то там связанного с Глопою.