Русские отцы Америки

Начало второй мировой войны и война фашистской Германии с СССР обострила патриотические чувства Бердяева… Первой послевоенной книгой стала «Русская идея» (Париж, 1946). Она посвящена осмыслению истории русской философии, но и глубоко патриотична. Один только этот случай может раскрыть тайну жизненной и злободневной наполненности его философии.

Философский его патриотизм, выраженный, в частности, в этой лучшей книге его заключается в следующем. Бердяев сформулировал тут надежду, ставшую его завещанием и опорой последних дней. Он надеялся на то, что в постсоветской России, в которой мы теперь и живём, будет создан иной, более справедливый, чем просто необуржуазный и неокапиталистический строй, и она сможет выполнить предназначенную ей миссию – стать объединительницей восточного (религиозного) и западного (гуманистического) начал истории.

О том, что идеи Бердяева остаются созвучными времени, свидетельствует, в частности, такой факт. Президент Путин процитировал его в прошлогоднем послании Федеральному собранию, и это вызвало оживленную дискуссию в медийном пространстве. А «Известия» сообщили даже, что некоторые произведения Бердяева теперь настоятельно рекомендуются к прочтению чиновникам из высших эшелонов власти.

«Я постоянно слышу, что у меня “мировое имя”… Я очень известен в Европе и Америке, даже в Азии и Австралии, переведён на много языков, обо мне много писали. Есть только одна страна, в которой меня почти не знают, – это моя Родина…». Эта горькая его констатация теперь уже недействительна. Он снова становится необходим нам. Например, в части предложенной им национальной идеи, которую мы опять упорно ищем и не можем отыскать. Так что нам, возможно, ещё предстоит новое, самое грандиозное открытие идей Николая Бердяева.

Умер Бердяев в своём доме в Кламаре от разрыва сердца. За две недели до смерти он завершил книгу «Царство Духа и Царство Кесаря», и у него уже созрел план новой книги, написать которую не успел. Похоронен в Кламаре, на городском кладбище Буа-Тардьё

Несколько слов от автора

«Я не могу мыслить Царства Божьего без моего кота Мури»

Вот какая есть интересная подсказка, откуда берутся глубокие философские настроения и даже прозрения. В эмигрантской жизни Николая Бердяева произошло одно событие, которое большинству людей может показаться вовсе незначительным, вполне обыденным. Однако Бердяеву оно принесло подлинно духовное страдание. Умер кот, которого на французский манер называли Мури – любимец семьи. «Страдания Мури перед смертью я пережил, как страдание всей твари… Я очень редко и с трудом плачу, но, когда умер Мури, я горько плакал. И смерть его, такой очаровательной Божьей твари, была для меня переживание смерти вообще, смерти тех, кого любишь…» («Самопознание»).

И дальше:

«После мучительной болезни умер наш дорогой Мури. Страдания Мури перед смертью я пережил, как страдание всей твари. Через него я чувствовал себя соединенным со всей тварью, ждущей избавления. Было необыкновенно трогательно, как накануне смерти умирающий Мури пробрался с трудом в комнату Лидии (жена Н. Бердяева), которая сама уже была тяжело больна, и вскочил к ней на кровать, он пришёл прощаться.

Я очень редко и с трудом плачу, но, когда умер Мури, я горько плакал.

И смерть его, такой очаровательной Божьей твари, была для меня переживанием смерти вообще, смерти тех, кого любишь.

Я требовал для Мури вечной жизни, требовал для себя вечной жизни с Мури.

Я долгое время совсем не мог о нём говорить.

Я всё время представлял себе, что он прыгает ко мне на колени. Когда мы громко читали по вечерам, то Мури любил быть с нами, он всегда являлся, хотя спал в другой комнате, и прыгал ко мне на колени…

В связи со смертью Мури я пережил необыкновенно конкретно проблему бессмертия.

В нашем саду, под деревом, могила Мури.

Проходя мимо могилы, я думал о бессмертии конкретно образно, а не отвлеченно.

Мне противна идея безличного бессмертия, в котором исчезает всё неповторимо и незаменимо индивидуальное…».

Главный патриот России в Европе

Иван Александрович Ильин (1883–1954)