Русские отцы Америки

Вспоминая о времени, наступившем после октябрьского переворота, Новиков, писал: «Преподаватели, студенты и служащие университета постоянно находились под дамокловым мечем обыска и ареста. И надо сказать, что этот меч нередко обрушивался на членов нашей академической семьи, и особенно часто, конечно, на профессоров. Хлопоты об освобождении их и являлись обычным поводом моих посещений Наркомпроса. Помню, в одно из таких посещений я упрекнул М. Н. Покровского (заместитель Луначарского по Министерству народного просвещения. – Ред.) в несправедливости и излишней жестокости по отношению к лояльным гражданам. На это он мне ответил: “Вы, как биолог, должны знать, сколько крови и грязи бывает при рождении человека. А мы рождаем целый мир”».

Что он сделал в Европе

В Берлине Новиков принимал активное участие в организации Русского научного института, объединившего многих талантливых ученых-эмигрантов. На некоторое время переезжает в Гейдельберг и, наконец, присоединяется к Русской академической группе эмигрантов в Чехословакии. В Праге Новиков участвует в организации Русского народного университета. «Я находился во главе его ровно 16 лет – рекордный срок в моей пёстрой, калейдоскопически менявшейся жизни»

Одной из самых ярких страниц эмигрантской жизни Новикова наряду с ректорством в народном университете стало активное участие в создании Русского культурно-исторического музея. С просьбой о помощи в его организации к Новикову обратился, как мы помним, последний литературный секретарь Л. Н. Толстого В. Ф. Булгаков, немало сделавший для сохранения российского историко-культурного наследия в Чехословакии.

В тех же воспоминаниях Новиков писал о главной цели музея: «Задачей музея должно было явиться собирание памятников науки и искусства, а также других предметов, относящихся к истории, творчеству и быту русского зарубежья. Основная же цель заключалась в том, чтобы показать, что наши беженские массы не являются отбросами Родины, бессильно барахтающимися в непривычной для них чужой обстановке. Наоборот, во всех странах своего рассеяния они сейчас же берутся за творческий труд, обогащая культурное богатство приютивших их народов своей научной и художественной продукцией. Таким образом, слава русского имени распространится по всему свету русского зарубежного населения вообще».

В эмиграции он продолжал ощущать себя частью великой русской культуры, а свои научные достижения обычно рассматривал как успех «ради русского имени». Это выражение Д. И. Менделеева он повторял часто. В Советской же России знали о работах Новикова, использовали и развивали его идеи, но имя, понятное дело, обходили молчанием.

В августе 1949-го года Новиков, опасаясь новых преследований советской власти, укрепившей своё победное влияние в Европе, вместе с семьёй переехал в США. Здесь он руководил Русской академической группой, участвовал в деятельности Пироговского общества, выступал с публичными лекциями. В конце 1954 года профессор Новиков возглавил Организационный комитет по празднованию в Нью-Йорке 200-летнего юбилея Московского университета. В это же время Гейдельбергский университет наградил его «золотым докторским дипломом». В 1957 году Новиков был избран действительным членом американской Академии искусств и наук.

Он автор 120 книг и статей естественнонаучного и публицистического характера, изданных на многих европейских языках. В том числе книги ценнейших мемуаров «От Москвы до Нью-Йорка: моя жизнь в науке и политике» (Нью-Йорк, 1952). Его научные труды так же получили широкое признание в Европе и Америке.

Скончался Михаил Михайлович Новиков на 89-м году жизни в Нэйаке, под Нью-Йорком. Похоронен на кладбище православного Новодивеевского монастыря. Его деятельность как в России, так и за рубежом – замечательный пример служения науке и просвещению.

«ОГПУ распространило глубоко оскорбительную сплетню»

На что особенно обиделись пассажиры «Философского парохода»

В ночь с 16 по 17 августа 1922 г. и Москве и Петрограде арестовано более ста известных представителей русской культуры и науки (операция на Украине прошла в ночь с 17 на 18 августа). Активная фаза операции продолжалась около трех недель: с середины августа до первых чисел сентября 1922 г. В квартирах лиц, отсутствовавших во время операции, проводились обыски и высылались наряды в места их возможного местонахождения, ставились засады и так далее. В ГПУ, куда попал Новиков, он встретил трех своих коллег по Московскому университету: профессоров А. А. Кизеветтера, Н. А. Бердяева, С. Л. Франка и члена Научной комиссии ВСНХ – А. И. Угримова. Всем им было предъявлено обвинение в контрреволюционной деятельности и требование в семидневный срок покинуть пределы России. Итак, сигнал был дан, и аресты посыпались на петербургскую, московскую, киевскую, а также и на провинциальную интеллигенцию (Казань, Одесса).