Русские отцы Америки

Профессор Михаил Михайлович Новиков был арестован в третий раз по обвинению в антисоветской деятельности спустя несколько месяцев после второго ареста. Ниже приведено содержание некоторых архивных документов, которые касаются ареста М. М. Новикова, а также некоторых не вполне ожидаемых обид изгоняемой интеллигенции на НКВД-ОГПУ.

«РСФСР НКВД ГОСУДАРСТВЕННОЕ ПОЛИТИЧЕСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ ОРДЕР №1697.

Августа дня 16, 1922 г.

Выдан сотруднику Оперативного Отдела ГРУ тов. Зубкину на производство ареста и обыска Новикова Михаила Михайловича. По адресу Моховая, дом 11, кв. 14/17.

Примечание. Все должностные лица и граждане обязаны оказывать лицу, на которое выписан ордер полное содействие для успешного его выполнения.

Зам Председателя ГПУ Уншлихт. Начальник Оперативного Отдела Паукер».

Во время допроса в ГПУ М. М. Новиков прямо сказал о своей аполитичности, хотя большинство его коллег заявляли о своём лояльном отношении к советской власти, и дал следующие показания.

«ПОКАЗАНИЯ ПО СУЩЕСТВУ ДЕЛА

1) Занимаясь в настоящее время исключительно научными работами в области естествознания (зоология) и службой в НТО по тем же специальным вопросам, совершенно лишён возможности принимать участие в обсуждении политических вопросов.

2) Та часть интеллигенции, к которой я принадлежу, т.е. занимающаяся естественными науками, имеет своей задачей разработку научных вопросов, путём специальных исследований и просветительскую деятельность в форме преподавания (чтение лекций и ведение практических вопросов со студентами).

3) Приостановка занятий в высших учебных заведениях, как связанная с задержкой просветительной работы, весьма нежелательна.

4) Отношение к политическим группировкам у меня отсутствует, так как политикой я не занимаюсь и, по роду своих интересов и служебных занятий, стою от неё очень далеко.

5) Во время моего почти двухлетнего ректорства в Московском университете в 1919–1920 гг. я выполнял с полной добросовестностью все мероприятия по университетской реформе, а в настоящее время вопросами университетского управления не занимаюсь.

6) О перспективах по тому вопросу, который мне совершенно неизвестен, сказать ничего не могу.

М. Новиков».

Арест и высылку за границу сам М. М. Новиков воспринял как «неожиданный и непонятный акт в политике советской диктатуры». Вспоминая об этом времени, он писал: «Эта мера, хотя и проведенная на фоне сравнительно гуманного НЭПа, была столь необычной, что породила всевозможные кривотолки о причинах, её вызвавших. Высказывалось, между прочим, соображение о том, что большевики подобрали для высылки такой состав представителей интеллигенции, который мог бы внести разложение в русскую эмигрантскую среду. Говорили даже о том, что некоторым из них советская власть якобы дала соответствующие поручения. Такую нелепую и для высланных лиц глубоко оскорбительную сплетню необходимо самым решительным образом опровергнуть. Это нетрудно. Достаточно лишь отчётливо просмотреть список подвергнутых высылке. В моей памяти наиболее отчётливо сохранились имена моих московских спутников. Всё это были люди безукоризненной репутации, почтенные и заслуженные представители различных областей знания. Большинство имен относится к области гуманитарных наук, в особенности философии, столь ненавидимой большевиками. Были высланы: философы [Н.А.] Бердяев, [С.Л.] Франк, [Л.П.] Карсавин, И. А. Ильин, [Б.П.] Вышеславцев; историк [А.А.] Кизеветтер, экономист А. А. Чупров; представители других гуманитарных наук – кн. [С.Е.] Трубецкой, [В.В.] Абрикосов, [Д.В.] Кузьмин-Караваев; профессора естествознания и техники – [В.В.] Зворыкин, В. В. Стратонов, [В.И.] Ясинский; председатель Московского сельскохозяйственного общества А. И. Угримов, кооператоры [А.Ф.] Изюмов и [В.С.] Озерецковский… Мне кажется, что высокая моральная и политическая добропорядочность колола глаза большевикам, ещё не освоившимся со своей диктаторской беспринципностью, и послужила поводом к удалению „нежелательных элементов“».

Среди студенчества также проводились действия по выявлению и высылке инакомыслящих. Акцию по аресту студентов ГПУ провело в ночь с 31-го августа на 1-е сентября 1922-го г. Однако тем студентам, кто подвергся высылке, было дано разрешение возвратиться через определённый срок, «т.к. существовало мнение, будто столкновение с капиталистической действительностью превратит молодёжь в убеждённых сторонников советской власти».

М. М. Новикову, как и другим депортируемым осенью 1922-го г. профессорам, разрешили уехать в Германию с семьей. В связи с этим депортация как репрессивная мера по отношению к инакомыслящим, выглядела даже «слишком гуманным» и «дорогостоящим» решением… Главную причину такого смягчения тактики большевиков следует искать в том, что летом 1922 г. Советская Россия добивалась международного признания и «слишком жестокое обращение с политическими оппонентами могло повредить ее престижу».