Русские отцы Америки

Каждая деталь этого полёта великолепна и живописна, каждая по-своему трогательна. Мог ли даже сам Жюль Верн придумать, например, «прибор», авторство которого приписывается первому русскому воздушному бортмеханику Владимиру Панасюку. В этом первом полёте экипаж предполагал набрать высоту не больше полутора десятков метров. Продержаться надо было на этой высоте несколько секунд, чтобы не вылететь за пределы ангарного заводского поля, ставшего первым аэродромом. Панасюк во время полёта должен был сидеть на специальном балконе, приспособленном за бортом великолепного четырёхмоторного лайнера с двухсаженной рейкой в руках. Панасюк не написал воспоминаний, а жаль, очень было бы интересно знать, как он чувствовал себя в этом полёте, как переживал восторженное своё одиночество. Задача у него была такая – при снижении, как только рейка коснётся земли, он должен был немедленно подать сигнал пилоту. Рейка, которую он держал, и которая норовила вырваться из рук, имела надпил и должна была сломаться, едва коснувшись нижним своим концом земли. Это и было бы сигналом к посадке. Первый пилот Сикорский, сидевший в закрытой и застеклённой кабине, переживал всё-таки, а вдруг он и вправду есть, этот птичий «инстинкт полёта». Если он так и не проявит себя, то эта рейка в нужный момент сработает точно. Надо было на первый раз подстраховать себя более простыми и надёжными средствами, чем птичьи чувства.

А вот на тот случай, если будет нарушена центровка, то в действие вступал второй пилот. Им тогда был штабс-капитан Глеб Алехнович, его известность пока ограничивалась тем, что он был единственным лётчиком в мире, который носил очки. Ему было определено стоять наготове рядом с командиром и в случае необходимости по команде перебегать вперёд на балкон или назад в пассажирский салон. Самолёт от этого выравнивался бы в полёте. Такова была первая роль второго пилота в захватывающей исторической драме под названием «первый полёт “Русского витязя”».

Сам Сикорский эти мгновения описал довольно подробно и это новое драгоценнейшее свидетельство в летописи первых успехов русского воздухоплавания: