Русские отцы Америки

Молва о воздушном гиганте покатилась. Тогда три диковинки было в России, которые вызывали могучий интерес широких масс – мировой бас Фёдор Шаляпин, феноменальный орловский рысак Крепыш и лётчик Сикорский. В Европе удивлялись и не верили, что в России в воздух поднялся невозможный по тяжести самолёт. Там все сообщения об этом величали репортёрскими байками и враньём. Это известно опять же из воспоминаний самого Игоря Сикорского: «“Русский Витязь” был первым в мире большим аэропланом с несколькими двигателями, который оказался в состоянии хорошо летать. В течение лета 1913 года на нём было совершено большое число полётов над Петроградом и его окрестностями. Полёты выяснили полную правильность тех мыслей, из-за которых была начата постройка этого аппарата. Во время полётов пробовали останавливать моторы. Сперва один, потом сразу два, наконец, два с одной стороны. Аппарат сохранял свою устойчивость. Когда бывало необходимо, механик во время полёта выходил на крыло, пробирался к двигателю и делал, что следует. Впрочем, передвигаться по крылу было не очень просто. Из-за страшного ветра, вызываемого быстрым движением аппарата, приходилось ползти по крылу и крепко держаться. За мотором было гораздо спокойнее. Там свободно можно было производить необходимые работы. Но зато в каютах было так удобно и спокойно, как не бывало ещё ни на каких аэропланах. Здесь можно было свободно ходить, сидеть за столом на удобных мягких стульях, можно было развернуть и спокойно рассматривать карту. Вспоминая собственные неудачи, за границей некоторое время не верили сообщениям об успешных полётах русского многомоторного аэроплана и сведения о нём назывались “петербургской уткой”».

Можно себе представить чувство, с которым писал эти строки Сикорский. У первопроходцев они всегда одинаковы, будь это путешественники, после которых остаются новые пути, или учёные, догадавшиеся о законах, которыми живёт вселенная. Тот путь, по которому движется человечество, начинают единицы. Это разведчики истории и гвардейцы времени. По их следам смело уже идут другие, и этот путь становится привычным. Но люди не забывают тех, кто прошёл первым.

Примеру Сикорского последовали, конечно. Например, итальянец Дж. Капрони уже в 1913 году построил самолёт Са-30 с тремя пропеллерами. Этот первый после Сикорского опыт оказался неудачным. Слишком сложной оказалась система передачи силы от мотора к винтам. Лишь в 1914 году он, Капрони, добился относительного успеха. Таким образом, приоритет Игоря Сикорского в создании тяжёлых многомоторных воздушных кораблей абсолютно бесспорен и это навсегда останется важным фактом в ряду тех, которые питают нашу национальную гордость.

Сохранилась беседа Игоря Сикорского с одним из корреспондентов петербургских газет, сделанная по горячим следам, сразу после первого успешного полёта: «Из всего, что мне удалось до сих пор сделать, самым крупным надо считать “Русский витязь”. Ведь всё то, что было до сих пор, – не больше, как воздушные байдарки. О воздушном корабле я давно мечтал. Приступая к сооружению его, я определённо задался целью ввести в оборудование летательной машины три принципа, а именно: 1) в далёком воздушном путешествии пилот должен иметь возможность сменяться на ходу; 2) остановка мотора в пути не должна решать судьбы пилота, авиатора и пассажира и 3) возможность ухода за мотором в пути, исправление его на ходу. Всего этого я достиг, и это может дать новое направление при конструировании аппаратов. При сооружении “Русского витязя” я, конечно, имел в виду военные цели…».

До войны оставался всего лишь год.

Летом 1913 года, Государь Император Николай II выразил желание осмотреть «Русского Витязя». И. И. Сикорский перелетел на прославленном уже воздушном богатыре в Красное Село и опустился на военном поле у Царской Ставки. Государь осмотрел «Русского Витязя», поднялся по приставной лестнице на передний балкон самолёта. Придворный фотограф Карл Булла там его и запечатлел. К удивлению конструктора, Николай II задавал вопросы по существу и вполне толковые с инженерной точки зрения. На императора самолёт произвёл сильное впечатление. В качестве памятного сувенира Сикорский вскоре получил от царя серебряные часы. Всего через несколько лет Сикорский окажется в Нью-Йорке с этими часами и несколькими сотнями долларов в кармане. Начнутся тяжёлые дни, но он никогда и не подумает о том, чтобы эти часы продать. Хотя охотников на эту великую диковинку и коллекционную редкость попадалось ему немало и деньги тоже предлагались большие. И теперь у наследников Сикорского этот царский подарок остаётся величайшей семейной реликвией, первым свидетельством признания и заслуг великого авиатора и конструктора Игоря Сикорского перед Россией.