Русские солдаты Квантунской армии

В официальной же прессе, которая к концу войны полностью перешла под контроль японских властей, публиковались сообщения о победах японской армии в боях с англо-американскими войсками. В частности, журнал «Рубеж» размещал такие статьи до 25 июля 1945 г. А в последнем из номеров (август 1945 г.) писалось о необходимости выполнения «великих задач, стоящих перед Квантунской армией и правительством Маньчжоу-Ди-Го».

Стоит сказать и про радио: так, с 5 декабря 1942 г. на радио Японии (NHK) начала работать русская редакция. Выходили небольшие передачи на русском языке. Вещание велось вплоть до конца войны^{177}. Это было особенно важно, так как на русских эмигрантов работало и советское радио.

Несмотря на вес усилия японских властей, значительная часть русской эмиграции не оказала какого-либо сопротивления вторгшимся советским войскам в августе 1945 г.^{178} Более того, многие пошли по пути сотрудничества с советской властью. Это объясняется плохой работой ГБРЭМ и лидеров эмиграции в отношении пропаганды и разъяснения целей войны, в результате в конце войны и в первые дни после окончания боевых действий был большой всплеск советского патриотизма.

Очень примечательный документ (отрывок из статьи просоветских эмигрантов. — Прим. автора) приводит в своих воспоминаниях советский генерал Л.П. Белобородов: «У меня сохранился номер харбинской газеты “Время” за 22 августа 1945 года. Позволю себе процитировать статью, в которой автор рассказывал о судьбе детей русских эмигрантов в годы японской оккупации.

“Печальна их судьба, — писал он. — Они были русскими, но не видели России, не соприкасались с русским народом. В школах они изучали географию России, разделенной еще на губернии, тогда как в течение уже более 20 лет Родина наша представляет собой Союз Советских Социалистических Республик.

В тех же школах им преподавали государственную мораль, которая по существу своему была не чем иным, как японской аморальностыо. Им прививали взгляд, что здесь они имеют свою вторую родину, и потому заставляли ежедневно кланяться флагам Маньчжоу-Го и Японии и совершать поклоны в сторону резиденции правителей обоих государств.

В слякоть и непогоду, в трескучий мороз их строем гоняли из неотапливаемых школ, в изношенных пальтишках и рваных башмаках, к японскому храму и заставляли кланяться и там. Их обучали — не только юношей наших, но и девушек — военному строю.

Спрашивается: с кем готовили сражаться? Их стремились разложить духовно и физически. Но не таковы сыновья народа русского, чтобы можно было их пригнуть к земле: чем тяжелее был гнет, тем неумолчнее звучали в сердце зовы Родины. Чем больше прилагалось сил к тому, чтобы сделать из наших детей духовных уродов, тем дружнее они сплачивались и тайком около радиоприемников разучивали советские песни и приобщались к своему народу. Все это в прошлом. Стена разрушена. Будущее ясно: наши дети не видели Родины — они ее увидят; наши дети не знали родного им народа — они его узнают”»^{179}.

Скоро после написания этой статьи многие русские эмигранты в Маньчжурии «узнали» Советскую Родину в виде СМЕРШ и повальных арестов. Об этом смотрите в третьей главе.

2. ОТРЯД «АСАНО» В 1938-1943 гг.

2.1. РУССКАЯ ЭМИГРАЦИЯ И ЯПОНСКАЯ ИМПЕРИЯ В 1922-1945 гг.