Русские суеверия

ЗВЕЗДА́ С ХВОСТО́М, ЗВЕЗДА́ ХВОСТА́ТАЯ, ЗВЕЗДА́ С ДОРО́ГОЙ (С ОПАХА́ЛОМ), ВЛАСА́ТАЯ ЗВЕЗДА́, ГОЛИ́К-ЗВЕЗДА́, ПЛАНЕ́ТА, ПЛАНИ́ДА, БО́ЖЬЯ ПЛАНИ́ДА – комета.

«В лето [1265 г.] явися звезда на востоце хвостатая, образом страшным, испущающе от себе луче великы, си же звезда наречается власатая; от видения же сея звезды страх объя вся человекы и ужасть; хитреци же смотреше, тако рекоша: „оже мятеж велик будет в земли“» (из летописи); «Звезды с хвостом – предвестники войны, мора или голода» (орл.); «Комета, или звезда с хвостом, видна была всему миру, стало быть до всего мира и касается» (урал.).

В XIX–XX вв. крестьяне именовали комету и звездой с хвостом, звездой с дорогой (новг., орл., сибир., урал.), и голик-звездой (арханг.), а также планетой (новг.) и просто кометой.

Появление комет, вестниц грядущих перемен и бедствий, издревле привлекало особое внимание. Летописи повествуют, что перед нашествием татар на Россию (1223 г.) «явися звезда на западе, и бе от нея луна не в зрак человеком, но яко к полуденью по две восходящи с вечера по заходе солнечнем, и бе величьством паче инех звезд; и пребысть тако семь дни, и по семи дни явися лучата от нея к востоку, пребысть тако четыре дни и невидима бысть… Того же лета явишася языци их же никто же добре ясно не весть, кто суть и отколе изыдоша, и что язык их и которого племени суть, и что вера их».

«В 1584 г. летописцы записали для нас, как народ видел в Москве комету с крестообразным небесным знамением, между церквами Иоанна Великого и Благовещения. Царь Иоанн IV Васильевич, смотря на эту комету, сказал: „Вот знамение моей смерти“. После сих слов он велел собрать астрологов по России и Лапландии. Они, собранные тогда в Москву числом до шестидесяти, предрекли из явления кометы царскую смерть».

В «Громовнике» (или «Молниянике»), одной из «отреченных» («запретных», но остававшихся востребованными в народе) астрологических гадательных книг, указывается: «Аще ли опашати звезда на востоце явится в персех рать будет, и во лудех злоба многа будет. Аще ли явится [звезда] на западе, царь зло творя изыдут и земле ему затрет, последи царь возрадуется и зло творя оного забудет. Аще ли звезда просиплет, добытку добро будет и в море погружени будет…»

С принятием христианства кометы и прочие небесные, атмосферные явления стали считаться знамениями всеведущего Бога, однако «вера в звездозаконие», взгляд на кометы как на живые существа, «своевольные» или порожденные всезнающей природой, так и не был изжит ни в народной космогонии, ни в апокрифической литературе. Об этом свидетельствует и само название «хвостатая звезда» (существо, имеющее хвост, которое может напоминать змея, – см. ЗМЕЙ). Поднятый вверх «хвост» небесного явления предрекает войну, а опущенный вниз – мор 〈Зеленин, 1910〉.

Под 1028 г. в летописи читаем: «Знамение змиево явися на небеси, яко видети всей земле». Под 1091 г. повествуется: «Спаде привелик змей с небесе; и ужасошася вси людье».

Сходное восприятие комет, метеоритов и необычайных небесных, огненных явлений находим в свидетельствах XIX в. «В конце лета 1858 года в киргизской Букеевской орде случилось диво дивное, чудо чудное, подобного которому и старики старожилые не запомнят. В степи, неподалеку от Ханской Ставки, среди белого дня упал с неба на землю огромной величины змий, толщиной в самого большого верблюда, а длиной саженей в двадцать. С минуту змий лежал неподвижно, а потом, свернувшись в кольцо, поднял голову сажени на две от земли и сильно, пронзительно, подобно буре, зашипел. Люди, скот и все живое в страхе ниц попадали. Думали, что настало светопреставление. Вдруг с неба же спустилось облако, подошло к змию саженей на пять и остановилось над ним. Змий прыгнул на облако, облако одело собой змия, заклубилось и ушло под небеса. На земле, после змия, остался только чад и смрад. 〈…〉 Весть о падении с неба на землю змия прошла между казаками без особенных толков. Иные слегка верили ей, а иные и вовсе не верили, но и те, кто верил, не придавали ей большого значения. Случилось это чудо в орде, у нехристей, басурманов, стало быть до них и касается, а до нас, православных, ему дела нет» 〈Железнов, 1910〉.