Русские травести в истории, культуре и повседневности

Командирши, комиссарши и апаши нравились не всем. В журнале «Смена» часто публиковали письма рабочих, критиковавших мужеподобных дев: «Мы кожанку любим, а вот часто бывает так, что под кожанкой скрывается комсомолка, перенявшая от ребят ругань, “удаль молодецкую”. Не чураемся мы комсомолок, работаем и гуляем вместе с ними, а вот есть такие девчата, что хотят быть “стопроцентными парнями” и позаимствовали у парней уменье отборно материться. Вот в Самаре весной проводили бытовую анкету среди комсомолок. Был вопрос: “Ругаетесь ли вы матом?” Из 161 комсомолки, заполнившей анкету, 121 комсомолка скромно ответила одним словом: “Да”. Такого “равноправия” мы не желаем и против него восстаем единодушно».

Любопытно, что даже отпетые матершинницы и пацанки не рисковали (или не хотели) надевать брюки. В этом они были близки своим зарубежным современницам, женщинам века джаза, которые позволяли себе разве что бриджи с гетрами, когда занимались конным спортом, и атласные шаровары с пижамами, когда занимались флиртом. Но смокинги носили только с юбками. Женские брючные костюмы считались в России чем-то чуждым, западным, близким фашизму атрибутом. Дам в униформе советская пресса превозносила, но тех, кто надевал цивильные мужские тройки, бранила последними словами. Характерный сюжет опубликовала «Смена». Над фотографией закуривающих коротко стриженных девушек в брюках и пиджаках помещен красноречивый комментарий: «Студентки известнейшего американского университета в Колумбии ввели новую моду – мужские костюмы. Таким образом буржуазные дочурки массами записываются в боевые фашистские отряды для нападения на рабочих».

Брючный костюм приравняли к вражеской идеологии, и это останавливало мужественных дам в их экспериментах. Даже те, кто предпочитал откровенно маскулинный стиль – блузы с отложными воротниками, галстуки со стальными штангами, запонки, строгие однобортные жакеты, те, кто коротко стригся и брил затылки, – и они никогда не надевали брюк. Нет их и на фотографиях той поры: страх пересилил желание. И даже в тридцатые, когда взошла звезда Марлен Дитрих и в моду вошли спортивные брючные комплекты, в обыденной жизни советские дамы не носили брюк.

Настоящий гендерный переворот случился в 1960-е годы. Хрущевская «оттепель» разогрела фантазию портных и художников. Осмелевшие, вдохновленные европейскими экспериментами, они начали пропагандировать образ девушки-мальчика с короткой стрижкой – в журналах его аккуратно называли «женщиной спортивного стиля». Уже в середине десятилетия, даже раньше французского модельера Ива Сен-Лорана, мастера Таллинского и Рижского домов моделей одежды разрабатывали и пытались внедрить авангардные проекты: жакеты-сафари с брюками клеш, осенние демисезонные варианты элегантных брючных костюмов из плотной шерсти. В 1969-м сотрудники Таллинского дома моделей представили первый образец нарядного вечернего комплекта, состоявшего из короткого корсажа и юбки-брюк. В семидесятые годы модниц в брюках стало больше, однако открыто заигрывать с андрогинностью, как это делали в Европе и США, в нашей стране побаивались.

ОГНЕННЫЕ ЛЕДИ

Лишь после развала Советского Союза, в хмельные либеральные 1990-е годы, в прессе и на телевидении открыто заговорили о бисексуальности и моде унисекс. На подиумах появились субтильные бесполые создания, вдохновленные рейв-культурой и гей-эстетикой. Андрогинность была темой коллекций Андрея Бартенева, Александра Петлюры, Константина Гончарова. Эпатажными перформансами и скандальными фотосессиями запомнился петербургский художник Владислав Мамышев-Монро. Еще в конце 1980-х во время своей легендарной срочной службы на космодроме Байконур он практиковал переодевание в женские платья, о чем свидетельствует забавное письмо его командира, хранящееся в архиве музея «Гараж». Бойцы этих экспериментов не поняли, психиатр диагностировал «ситуационный невроз», и Владислава от службы в Советской армии освободили. Платья, парики, туфли на шпильках, корсеты, бюстье, накладные груди и дорогая заграничная косметика стали базовыми составляющими его остроумных женских образов. Он был Мэрилин Монро и королевой Елизаветой II, Юлией Тимошенко и Валентиной Матвиенко, а еще Гитлером, Путиным, Чарли Чаплином и очень редко – Владиславом Мамышевым. В отечественном искусстве он остается главным травести, трагикомичным и талантливым.

Первый профессиональный дрэг-артист постсоветской России тоже был связан с модой. В 1990 году художник и дизайнер Олег Гусаев превратился в Огненную Леди, быстро покорил талантом и эффектными нарядами столичную клубную публику. В 1995-м получил первое место в конкурсе «Альтернативная мисс Москвы» и еще долго сохранял титул некоронованной дрэг-королевы России, хотя у него были достойные конкуренты: Дива Фелиция и Дива Артемида, дуэт «Сестры Колибри», Варвара Странже.