Русские уроки истории

Понимание механизмов нашей буржуазной революции 1991 года невозможно без понимания того, чем стала буржуазия в современном мире. Современная «буржуазия» всё ближе к прямому значению собственного имени — «горожане»[21]. Никакого другого смысла это слово в себе не содержит. Житель города полностью зависит от денег, всё его существование основано на их обороте. Этим он всегда отличался и отличается от аристократии, духовенства, крестьянства, чьё богатство и источники жизнеобеспечения не имели собственно денежной природы.

Маркс считал проблемой победившей европейской буржуазии пролетариат, социальное воплощение негативного класса, придуманного ещё Гегелем, — класса, на который не снизошёл его еретический Абсолютный Дух. Однако Маркс видел в этом не духовную проблему (что верно — гегелевское извращение представлений о Святом Духе духовным быть не может), а материальную — нищету пролетариев. Правда, Маркс вплотную подошёл к мысли о том, что работа по найму — это модернизированное рабство, что Отчуждение человека — просто возвращение старого института рабства в замаскированной, экономически эффективной форме, когда раба не нужно содержать и хозяину не нужно отвечать за него как за свою вещь.

Казалось, эта проблема внутри самих европейских государств сегодня снята, общий и минимальный уровни потребления ещё недавно были так высоки, что ни о каком пролетариате говорить уже не приходится. Однако в городской эстетике (архитектуре, дизайне, моде) окончательно победил стиль пролетариата начала XX века: мы живём в экстерьерах и интерьерах складов и цехов, довольствуясь их минимализмом и прагматизмом. Победил гештальт рабочего, как и предупреждал Эрнст Юнгер. Пролетариат полностью растворился в буржуазии и стал полноправным горожанином. И наложил свой отпечаток на стиль жизни буржуазии. Таков сегодня любой человек, включённый в современную деятельность, хоть собственник бизнеса, хоть работающий по найму. Различаются только уровни потребления. Но есть эквивалент, уравнивающий принцип: и «фиат», и «бентли» — в равной мере автомобили. Поэтому единственный смысл русской «буржуазной по-английски» революции 1991 года — это смена принципа распределения богатств. От социалистического (через государственное планирование) к либеральному (кто сколько урвёт).

Но что обеспечивает общий высокий уровень потребления — от «фиата» до «бентли»? Пресловутая высокая «эффективность» капиталистического способа производства? Единственная разница между социалистическими и капиталистическими предприятиями только в том, что при реальном социализме «лишние» (не нужные для их функционирования) люди содержатся в коллективах предприятий, а не в общественных резерватах. А эффективность технологий везде одинакова. Сытыми же рабами управлять становится всё труднее — ведь при модернизованном рабстве рабы не должны думать, что они рабы. Их статус вещи-не-человека, их расчеловечивание должно стать частью светской религии, а правящий класс должен этот статус имитировать.

Высокий уровень потребления в таком обществе может быть обеспечен только опережающим притоком ресурсов извне. Механизмы обеспечения этого притока лишь модернизировались, но не изменились по сути. Нужно грабить колонии. Сегодня это неоколониальная финансовая политика жизни метрополии в долг, который никогда не будет отдан, навязывание сырьевых и вообще специализированных экспортных специализаций зависимым странам, эксплуатация зарубежного и иммигрантского пролетариата, политическое сдерживание распространения технологий.

Революция как событие мышления

Революция — это историческое событие, заключающееся в изменении способа мышления и господствующих представлений, оформляющих опыт и деятельность людей. Как событие мысли она происходит мгновенно с точки зрения исторического времени. Революция — это смена парадигмы, смена веры, господствующей догмы.

Событие революции часто ошибочно связывают с применением насилия против действующей власти. Революция — прежде всего крушение самой власти (в русском варианте — самоустранение, как было и в феврале 1917-го и в 1990–1991 годах), обнуление той суммы добровольного согласия с авторитетами, которое в конечном счёте и есть власть. Над нами властвует то, с чем мы согласны. Вера во что-либо, «идолы» Френсиса Бэкона — действительная стихия власти. Революция — наряду с освобождением философии и науки от Бога и десакрализацией самой власти — исторический шторм в этой стихии.

Великая французская революция произошла не тогда, когда «народ» (а в действительности — толпа) «взял Бастилию». Великая французская революция произошла в тот день и в тот момент, когда участники Генеральных Штатов отказались сесть в приготовленном для них зале по сословиям и перешли в частное помещение — зал для игры в мяч (по-нашему — спортзал), в пустое пространство. Стоя, то есть будучи все на одном уровне и перемешавшись между собой, они назвали себя единым «народом» Франции. Возник новый субъект.