Русские уроки истории

Предательство властной элиты — отнюдь не первое в нашей новейшей истории. То же самое произошло в феврале 1917 года, когда Николая II генералы «уговорили», вынудили отречься от престола, после чего немедленно арестовали. Никаких насущных проблем, стоявших перед страной — окончания войны, прежде всего, — тот переворот не решил. Но он лишил страну власти и государства. Дальнейшие события показали, что такое предательство смывается только кровью Гражданской войны. Предательство 1991 года смывается ею же — и война Украины против Донбасса стала самым масштабным эпизодом этой войны.

Мясорубка ХХ века, через которую прошла Россия и в которой она трижды могла погибнуть — в 1918-м, 1941-м и 1991-м, — лишила нас многих людей, хранивших историческую память страны в истории своих семей. Половина аристократии покинула Россию в Гражданскую войну. Люди, знавшие две России — царскую и советскую, во множестве полегли на полях Великой Отечественной. Носители советского проекта были деморализованы в 1990-е, кто-то опустился, многие прежде срока ушли из жизни. Всех, конечно, не перебили. Но значение исторического знания при дефиците социальной памяти резко возрастает. Его будут стараться разрушить. Атака на нашу историю уже началась, давление будет усиливаться. Нас попытаются заставить отказаться от всех исторических оснований самоидентификации, в том числе от Победы в Великой Отечественной войне.

В войне можно победить. Отставание в науке, технике и технологиях можно преодолеть, даже стартуя из неудобного, невыгодного положения. Это убедительно показывает ХХ век в России. Необходимые потребительские блага можно обеспечить: чем сегодня «айфоны» принципиально отличаются от джинсов и кассет с голливудскими фильмами 1980-х? Только тем, что они теперь не запрещены идеологически. Но при всём этом можно потерять следующие поколения — и тем самым потерять всё. Необходимо обеспечить непосредственную преемственность русского дела, которое сегодня состоит в суверенизации народного государства.

Если власть не воспроизводится внутри политики — как это случилось в 1917 и 1991 годах, нужно обращаться к более широкому контуру культурного воспроизводства деятельности. В этом отношении образование и культурная политика становятся для нас едва ли не самыми приоритетными направлениями укрепления государства, в первую очередь — в отношении их суверенного содержания. Война Украины с Донбассом, то есть Запада с Россией и русским народом, вынудит Россию реализовать принцип расширенного воспроизводства человека и государства в полном объёме.

Воспроизводство человека и деятельности, как содержания его жизни — то есть его воспитание, — требует времени, необходимого для прихода на историческую сцену нового поколения. Этот цикл занимает двадцать-тридцать лет. Государство и власть при этом должны будут работать не только в проектном, но и в «антикризисном» режиме, то есть в режиме управления кризисом.

Религиозное и геополитическое противостояние

Противостояние светской веры в демократию светской вере в коммунизм, которое якобы завершилось гибелью коммунизма (в России, но не в Китае, не в Северной Корее), больше не обосновывает вражду Запада к России. А вражда осталась — смертельная вражда. Роль религиозного конфликта в обосновании бескомпромиссной войны против России станет яснее, если понять значение идеологического противостояния «нацизм — большевизм», сопровождавшего Великую Отечественную войну.

Нацизм не может быть поставлен в один ряд с двумя вариантами универсальной религии человекобожия — либерализмом и коммунизмом.

Это была не светская вера. Внешне идеологи нацизма пытались опереться на философию жизни: Жизнь как самосущее мистическое начало, не нуждающееся в Боге, произвела человека, который не является её конечной целью. Жизнь в своём космическом и сверх-историческом стремлении ведёт от человека к Сверхчеловеку, который, впрочем, понимается вполне посюсторонне. Он тоже не Бог — ни в явной, ни в скрытой форме. Так что человекобожия здесь нет. Но Сверхчеловек нацизма следует движению неких неименуемых древних начал. Тут Философия жизни кончается и начинается вера в «Неведомого бога», то есть анти-бога, вскормленная оккультизмом. А Жизнь как высшее начало, как бы отрицающее и Бога и Человека, — это просто его псевдоним.