Русские в Берлине. Сражения за столицу Третьего рейха и оккупация. 1945

Берлинская судебная система начала свое воскрешение с открытия 18 мая окружного суда Лихтенберга. Юрисдикция над политическими преступлениями осталась за СВАГ. Первые уголовные дела слушались в конце мая в окружном суде Штеглица. Большая часть обвиняемых состояла из воров и грабителей, однако в июне суд Фриденау разбирал дело об убийстве. Обвиняемым оказался старший почтовый инспектор по имени Киллинг, который вмешался в ссору между нацистом в униформе и немцем в гражданской одежде, нанеся последнему такие тяжкие увечья, что тот через неделю скончался. Киллинга приговорили к смертной казни, и после того, как были рассмотрены все возможные апелляции, приговор привели в исполнение. 21 сентября 1946 года его обезглавили на той же самой гильотине в Плётцензе, которую в последние месяцы Третьего рейха использовали для казни нескольких благороднейших сынов Германии[126]. (Последняя нацистская казнь по приговору суда состоялась 18 апреля 1945 года, через два дня после начала русского наступления на Одере. Видимо, нацистские судьи хотели «очистить палубу» до прихода русских. В тот день обезглавили 30 человек. Сама гильотина, разобранная и аккуратно упакованная, до сих пор хранится в Берлине, ожидая повторного введения смертной казни в Западной Германии.) Согласно подписанному Жуковым приказу СВАГ № 49 от 4 сентября 1945 года, в советской зоне оккупации и Восточном Берлине введена единая судебная система.

«Реорганизация немецкой судебной системы на территории, оккупированной советскими войсками:

В целях упорядочивания судебной системы в зоне оккупации советских войск, сим приказываю:

1. Судебная система должна быть реорганизована по состоянию на 1 января 1933 г.

В землях Германии открыть следующие суды:

Окружные (Amtsgerichte),

Земельные (Landgerichte) и

Верховный Земельный суд (Oberlandesgerichte).

2. Главе центрального немецкого юридического управления завершить реорганизацию судебной системы в советской зоне оккупации к 1 октября сего года.

3. Руководству СВАГ оказывать центральному немецкому юридическому управлению всемерную помощь и поддержку.

4. Всех бывших членов НСДАП и тех, чья деятельность была напрямую связана с преступным судопроизводством гитлеровского режима, следует исключить из реорганизованной судебной системы.

5. Глава юридической службы СВАГ, Карасев, сим уполномочен контролировать претворение в жизнь данного приказа».

Невероятно быстро заново открылись школы – невероятно потому, что русские применили – и вполне справедливо – точно такие же жесткие стандарты для отбора учителей по принципу политической благонадежности, в результате чего значительное число соискателей оказалось дисквалифицировано. В 1938 году в Большом Берлине насчитывалось 13 000 учителей; к тому времени, как русские оккупировали город, их осталось всего 5000. Из них 2474 не допустили к работе, как бывших членов нацистской партии. Тем не менее уже в мае в большинстве районов заново открылись школы. Поначалу в них обучали только три первых класса; остальные дети занимались физической подготовкой и пением.

8 июня ответственный за школьное образование советский офицер, полковник Судаков, собрал вновь назначенных чиновников от образования и обратился к ним со следующей речью:

«Немецкая школьная система должна быть полностью реорганизована. Эта работа будет включать в себя демократизацию. У нас нет намерения советизации немецких школ или создания немецкой системы образования по образцу и подобию советской. Наша цель не в этом. В прошлом немецкий народ смог достичь высокого культурного уровня и породить величайших педагогов. Вот источники, от которых должна отталкиваться демократизация всей системы образования. Более 12 лет гитлеровский режим изолировал немецких педагогов от их коллег в других странах, особенно в Советском Союзе, Великобритании и Америке, строя вокруг них «Великую Китайскую стену». Во всех этих странах развивались и далеко продвинулись образовательные идеи. В том, что касается демократии, немецким учителям и педагогам было бы не вредно поучиться у Советского Союза».

Это обращение процитировано в подборке документов, охватывающих период с 1945 по 1946 год, изданной Сенатом Берлина – неполная, но весьма достоверная работа, приятно контрастирующая с линией, общепринятой в послевоенной литературе по Берлину, по большей части политически тенденциозной. Изложение обращения продолжается следующим: «…обсуждались и другие темы: перестройка и реорганизация берлинских школ на всесторонней основе, повторное введение религиозного и морального обучения, восстановление педагогов, изгнанных нацистским режимом, и дополнительный набор учителей» («Берлинцы в борьбе за свободу и самоуправление, 1945–1946» – «Berlins Kampf um Freiheit und Selbstverwaltung, 1945–1946», впервые опубликовано: Берлин, 1956. Цитируется по значительно дополненному второму изданию 1960 г. – Авт.).