Русские в британских университетах. Опыт интеллектуальной истории и культурного обмена

О своей поездке в Англию Корсаков оставил дневник, написанный на французском языке. В нем дается интересное и весьма компетентное сравнение системы российского и английского образования, как оно складывалось в XVIII веке. Корсаков записывал в своем дневнике: «Вероятно, в России нет недостатка в талантливых людях для всех видов наук, но нет почти никаких средств обучать их знаниям. У нас есть только кадетский корпус для военных, а для литературы и других искусств почти нет училищ. Московский университет, где дают лишь начатки образования, нельзя даже сравнивать со школами, которые находятся в Англии, но даже если привести его в гораздо лучшее состояние, чем сейчас, все равно этого будет слишком мало для такой обширной страны, как Россия, где почти тридцать миллионов жителей, и где даже десять таких крупных университетов, как Оксфорд, едва ли удовлетворят нужды государства. Скольких образованных людей не хватает нам для министерств, для гражданских судов, для церквей! Но, глядя на теперешние наши успехи, мы поистине должны признать, что русские, должно быть, вообще наделены многими природными дарованиями, и что этот народ удостоен особой милости Всевышнего, потому что мы никогда не достигли бы такого величия, как сейчас, имея соперниками на всем нашем пути такое множество цивилизованных и воинственных стран. Но в нынешнее правление нашей августейшей государыни возможно осуществление всех надежд. Она уже сделала многое, чтобы насадить науки в своей империи и просветить ее народы, и она не преминет довести свой замысел до конца, основав несколько университетов в разных провинциях своих владений, дабы облегчить подданным средство снискать такую же славу ученостью, какую они уже добыли оружием»[41].

После отъезда из Оксфорда Суворова и Никитина там появляются новые студенты. Это был секретарь посольства Иван Кошелев, который слушал лекции Хорнсби по экспериментальной философии. В 1777 году в Оксфорд прибывает и Иван Комов, который оставил запись о своем посещении в Бодлеанской библиотеке.

При Екатерине русские студенты прибывают и в Кембридж. В это столетие российская аристократия посылала учиться своих детей в оба университета. Правда, Оксфорд считался более модным местом для русских аристократов, а Кембридж – менее престижным. Тем не менее, в 1771 году сюда приезжают дети знаменитых русских фамилий – Кукаркиных, Гагариных, Шереметьевых.

Во времена Екатерины Великой граф Алексей Орлов, фаворит императрицы, посылает своего незаконного сына Александра Чесменского (1763–1808) учиться в Англию под покровительство лорда Пембрука. Лорд решил, что лучшим местом для его образования является Кембридж. В 1779 году Александр приезжает в Кембридж, но не поступает в колледж, а живет в частном доме. Его берет под свою опеку священник Уильям Кокс, недавно вернувшийся из России. Кокс был членом Кингз-колледжа. Оставаясь слушателем, Чесменский совершенствует английский язык и делает успехи в математике. В 1780 году Кокс пишет, что «он всем нравится и все его хорошо принимают. Он очень старается и удивительно хорошо говорит по-английски». После Кембриджа Александр Чесменский вернулся в Россию, где посвятил себя военной карьере, добившись на этом поприще больших успехов. Выйдя в отставку, он культивировал в имении отца все английское и открыл фабрику с мастерами-англичанами.

В 1786 году в Кембридж для изучения «философии Ньютона» приезжает преподаватель математики из Кадетской морской школы Иван Иванович Гребенщиков. Он поступает вольнослушателем Крайст-колледжа, где слушал лекции Томаса Паркинсона по математике и механике. Он возвращается в 1789 году в Петербург и становится одним из ведущих преподавателей в Морской школе.

Примечательно, что при Екатерине расширилось число университетов, куда приезжали русские студенты. Помимо Оксфорда и Кембриджа, двери для русских студентов открыли университеты Шотландии – Эдинбургский, Абердинский, Глазго. В 1761 году в Англию направились на учебу два студента – Семен Десницкий и Иван Третьяков. Они должны были прибыть в Оксфорд, но российский посол князь А. М. Голиков рассудил, что гораздо дешевле им обойдется обучение в Глазго. Впрочем, дело было не только в финансовых соображениях, но и в научных достоинствах шотландских университетов. В Глазго в то время преподавал Фрэнсис Хатчисон, автор двухтомной «Системы моральной философии». После его смерти профессорский пост занял Адам Смит, готовивший к изданию свою «Теорию нравственного чувства». Медицину преподавал профессор Джозеф Блэк, а гражданское право – Джеймс Миллар. В общем, Глазго не выглядел провинциальным университетом. Тем более что в нем учились и англичане, и ирландцы. Так что, быть может, выбор был сделан правильный.