Русские в Сараево. Малоизвестные страницы печальной войны

– Усташи! Фашисты! Не предам память мужа! Убивайте! – Она так резко махнула рукой, что вышибла из рук оператора видеокамеру. Та полетела на асфальт.

Оператор, взвизгнув, бросился за камерой. Светана попыталась его пинать.

Разозлившиеся гвардейцы стали стрелять в женщину… Боль пронзила меня… Я виновник ее смерти!

– Сербские фанатики! Четники! И эта старая дура! – выругался усатый командир усташей.

Потом спросил оператора, что с камерой.

Тот старательно ощупывал аппарат, проверяя, работает или нет. Через некоторое время оператор облегченно вздохнул, сказав, что камера пострадала несильно и он может снимать.

Теперь они будут заставлять меня признаться перед видеокамерой, что я русский наемник. Им нужен лишний повод, чтобы просить помощи у НАТО в войне против сербов.

Гвардейцы начали допрос с Рады. Отвели ее в сторону, долго ее расспрашивали, потом вернулись.

Девушка смущенно посматривала на меня. Главный усташ что-то сказал, я не сумел понять его слов. Оператор с любопытством уставился на меня, готовил камеру к съемке.

– Сейчас они будут тебя допрашивать. Если ты не будешь отвечать, они убьют тебя, – сказала Рада. – Извини, я вынуждена была согласиться переводить. Иначе они убьют и меня!

– Я понимаю, – грустно улыбнулся я. – Но с ними я разговаривать не буду. Пусть и не надеются. Переведи!

Рада перевела. Усатый командир злобно ощерился, потом, ругаясь, наставил пистолет на меня.

– Если ты отказываешься, то он сейчас тебя пристрелит! – испуганно воскликнула Рада. – Им только нужно узнать, почему ты здесь оказался. Они ищут группу русских и сербских шпионов, которая занимается провокациями в мусульманских и хорватских селениях. Тебе нужно будет сказать, что ты из подобного отряда. И тебя отпустят. Они обещали!

– Сказать на камеру? – попытался усмехнуться я.

– Ну да! Несколько слов, которые они тебе подскажут! И тебе гарантировано убежище на территории Хорватии. И, разумеется, жизнь! Тебя даже в тюрьму не отправят! Или если захочешь, то отправишься на все четыре стороны!

– Я по-другому представлял свой путь к мировой известности и славе! – вновь усмехнулся я. – Передай им, пусть идут в печку матерну!

– Ого! – покраснела Рада. – Ты изучил наши ругательства!

– Они не сложнее русского мата!

Рада постаралась перевести мой ответ как можно деликатнее, но и это взбесило допрашивавших. Хорватский офицер, теряя терпение, стал потрясать пистолетом, орать, а потом выстрелил. Пуля просвистела над моей головой.

– Да скажи им все, что они просят! – взмолилась Рада. – А то он сейчас тебя убьет!

– Нет, не буду я им ничего говорить!

Дуло пистолета смотрело мне в лоб. Я вздохнул, пытаясь вспомнить какую-либо молитву и жалея, что когда-то несерьезно отнесся к их заучиванию. Хорошо хоть окреститься успел.

Хлопнули два выстрела подряд. Щеку обожгло.

Голова усатого вдруг превратилась в кровавое месиво. Затрещали автоматные очереди. Кто-то атаковал гвардейцев.

Теперь только бы шальную пулю не получить.

Я упал на асфальт, потянув за собой Раду. Неужели наши прорвались? Или какой-нибудь дерзкий рейд сербского спецназа типа «Црвеных береток»?

Несколько хорватских гвардейцев валялись на асфальте без признаков жизни. Кто-то пытался убежать, трое залегли и отстреливались. Нападавшие, как и гвардейцы, также носили черную форму. Черт возьми! Это же «ласты» – спецназ мусульман-босняков «Черные ласточки»! От одних врагов – в лапы к другим врагам! Веселуха!

Бой через минуту закончился. Двое гвардейцев успели убежать. Остальные были убиты. Нападавшие подходили к лежавшим телам и производили по контрольному выстрелу в голову.

Я решил добраться до пистолета убитого хорватского командира. Если уж убьют, то с оружием в руках. Сражаясь, погибать не так обидно. Рада плакала.

Я почти дотянулся до пистолета, когда тяжелый берц американского образца придавил мою кисть к асфальту. Больно! Как я буду потом работать, если мне раздавят пальцы. Какой из меня будет специалист по мануальной терапии и неврологии?! Хотя, наверное, скоро будет все равно…

– Стэнд ап! – приказал мне обладатель тяжелых военных американских ботинок и расхохотался. Он тыкал мне дулом автомата в ребра, заставляя встать, ногой продолжая придавливать мою руку. Жуткое, унизительное положение…

– С-сука! – вырвалось у меня.

– О-о! – Это кто-то еще подошел ко мне. – Русский?!

Я предпочел промолчать, ничего хорошего не ожидая. Но подошедший что-то сказал мордовороту в тяжелых берцах, и тот отпустил меня.

Я поднялся. Раду поставили рядом со мной. Рыжеватый лысеющий босниец – старший группы – принялся внимательно меня рассматривать. Рада его мало заинтересовала, зато к ней проявляли интерес его подчиненные, что для Рады могло закончиться плохо.

В отличие от хорватских гвардейцев командир мусульман не рискнул долго задерживаться на улице.

Наставив на нас автоматы и грубо подталкивая, нас повели к третьему подъезду.

– Собираются допрашивать там, – прошептала Рада. – А потом убьют. Хорошо, если просто убьют…

– Это точно! – мрачно согласился я.