Русские в Сараево. Малоизвестные страницы печальной войны

Чтобы как-то сгладить ситуацию, я достал шоколадку и протянул детям.

Дети с радостью ухватились за нее. Одна из женщин грозно на них прикрикнула.

— Не бойтесь, — улыбнулся я. — Не отравлена.

— Ти — рус? — вдруг спросила самая пожилая женщина.

— Да, — кивнул я.

И женщина вдруг успокоилась, разрешила детям взять шоколадку. Я так и не решил для себя, почему она так отреагировала. Наверное, уже встречалась с русскими и знала, что мы с детьми не воюем.

Квартиру я обыскивать не стал, извинился, попрощался и вышел, уводя Раду за собой.

Мы продолжили проверку квартир.

9

— Ну, как? — спросила Рада, когда мы закончили проверку последнего этажа. — Будем спускаться вниз или переберемся в следующий подъезд через чердак?

— Пойдем через чердак! Потом вниз спускаться будет легче.

Я взобрался по железной лестнице на чердак. Никого. Тишина. Даже с улицы выстрелов не слышно.

Позвал Раду. Девушка быстро взобралась по чердачной лестнице. Я взял ее за руку и повел к следующему люку.

Через него мы спустились на лестничную площадку. Все прошло спокойно.

Я нервничал из-за Рады, терзался, что вовлек девушку в столь опасное мероприятие.

Но у нее явно были и свои мотивы помогать мне. В этом я убеждался по ее поведению, но истинных мотивов до сих пор понять не мог.

Мы оказались на верхнем этаже очередного подъезда. Приступили все к той же процедуре проверки квартир. Первая — пустая, вторая — пустая. В третьей мы обнаружили дряхлую старушку. Она лежала на кровати и тяжело дышала, но была в ясном сознании и говорила без затруднений.

Из разговора выяснилось, что ее невестка с внуками два дня назад ушла искать более безопасное место, обещала прислать за ней кого-либо и забрать чуть позже с собой. Но пропала, и вот с тех пор от нее никаких вестей.

— Может, что случилось? — сетовала старуха. — Кругом стреляют.

Еда и питье кончились, вот она и ослабела. Ходить почти не может.

— Это точно, что два дня назад они ушли? — переспросил я.

— Она не уверена, — ответила за старушку Рада.

— Если ей не помочь, она помрет, — сказал я.

Я достал из своих запасов еду и последние баночки сока.

— Ты что? Хочешь помочь? — поразилась Рада. — Она же хорватка!

— Как будто в данном случае это имеет значение! — буркнул я, открывая банки с соком: самой бабуле их не открыть.

Увидев еду, она принялась благодарить.

— Ничего, не стоит благодарности! Вам нужнее, а мы от лишнего груза избавляемся!

— Да-да! — поддержала меня Рада, видя, что старушка пытается отказаться от помощи, мол, свое пожила, а нам, молодым, это все нужнее.

— Диета сейчас нам совсем не помешает! — мрачно пошутил я. — Да и на случай возможного ранения, не дай Бог в живот, лучше быть голодным, шансы на выживаемость увеличиваются. Как доктор говорю…

— Я слышала об этом. — Рада отнеслась к моим словам со всей серьезностью, не замечая легкой иронии.

— У меня с собой аптечка и некоторые мединструменты. Бабуле нужна медицинская помощь. Спроси, есть ли у нее лекарства? Если нет, то я ей сейчас из своих подберу что-либо.

— Лекарства давно кончились, — перевела Рада. — Кругом стреляют, аптеки поблизости не работают…

— Ладно. Чем смогу — помогу! — махнул я рукой. — Но тут уж как получится. У меня аптечка для войны, а не для мирных вызовов.

Аппарата для измерения давления у меня с собой не было, поэтому давление пришлось определять по пульсу.

Сделал укрепляющие уколы, оставил валидол. Больше ничего подходящего не нашлось. Но и этой ограниченной помощи хватило, чтобы старушке стало легче.

Мы вышли. Нам предстояло проверить еще другие подъезды, этажи и квартиры. Спустились этажом ниже, потом еще и еще. Квартиры срединных этажей подвергались частому обстрелу. Кроме обломков мебели часто попадались засохшие лужи крови. На третьем этаже мы наткнулись на четыре трупа в гражданской одежде. Они были изрешечены автоматными пулями. Кто они были — сербы, хорваты или мусульмане, — не определить. Погибли они дня два-три назад. Судя по всему, их просто расстреляли. Картина нерадостная, но на войне еще и не то увидишь. Рада побледнела и чуть не упала в обморок.

— Этого еще не хватало! — прикрикнул я на нее. — Пятый труп здесь совсем не нужен!

Я достал ампулу с нашатырным спиртом, отломил стеклянное горлышко и поднес ампулу к носу Рады. Та резко вдохнула и закашлялась, из глаз обильно потекли слезы.

— Пойдем скорей отсюда! — попросила она.

— Пойдем!

Когда мы вышли, она прислонилась к стене. Однако девушка оказалась с характером. Постояла так пару минут, потом решительно отстранилась от стены и сказала:

— Идем!

Так мы добрались до первого этажа. Теперь нам предстояло перебегать по улице в следующий подъезд. Уже в пятый.

— Ну как, Рада, готова? — спросил я.

— Всегда готова! — улыбнувшись, отрапортовала она.

Мы выскочили на улицу. Добежали до следующего подъезда. Я уже собирался взяться за ручку, когда дверь распахнулась перед моим носом.

Пять хорватских гвардейцев в черной форме наставили на меня автоматы. Я оглянулся, ища возможные пути отхода, но со всех сторон улицы к нам бежали еще около десятка усташей.