Русские войны XX века

Советский Союз оказал значительную помощь борющемуся Вьетнаму. С 1965 г. стали прибывать советские ракетные установки, частично оградившие Вьетнам от всесилия американской авиации. Вьетнамским помощникам было приказано защищать советских офицеров «своими телами».

Только во второй половине 60-х гг. в правящих кругах США стало созревать убеждение в необходимости дифференцированно подходить к «холодной войне» – различать существенное и второстепенное, выделять действительно первостепенные по значимости для США регионы, форпосты и отделить их от зон, значение которых менее существенно. Сомнения охватили президента Л. Джонсона в феврале 1968 г., когда главнокомандующий американскими войсками во Вьетнаме генерал Уэстморленд в дополнение к находящейся в его распоряжении более чем полумиллионной армии запросил еще 206 тыс. солдат – лишь с их помощью он обещал «усмирить» Вьетнам. Но для этого нужно было призвать на действительную службу резервистов. Возникла необходимость в мобилизации в ситуации, когда непосредственно территории США никто не угрожал.

Американское общество поддерживало войну во Вьетнаме по меньшей мере до февраля 1968 г., до национального вьетнамского праздника Тет, когда Фронт национального освобождения Южного Вьетнама своим наступлением опрокинул надежды интервентов и их пособников. Фиаско 1968 г., потрясающие свидетельства очевидцев, журналистов и политиков, выступивших критиками вьетнамской авантюры, вызвали крах экспансионистской психологии. В умах американских стратегов началось просветление. Дж. Кеннан («отец» теории сдерживания) пришел к следующему выводу: «Наш престиж в глазах мира будет больше в том случае, если мы решительно и мужественно отойдем с неразумных позиций и не будем упорно преследовать экстравагантные и ничего не обещающие цели». Даже такие деятели администрации, как Р. Макнамара, начали выказывать в 1966–1967 гг. серьезную озабоченность.

Л. Джонсон оказался изолированным в кругу прежних единомышленников, и вынужден был 30 марта 1968 г. заявить об отказе баллотироваться на президентский пост во второй раз. Ошибкой дипломатии Вашингтона была переоценка американских возможностей в мире, где СССР помогал подвергшимся нападению странам.

Престиж СССР, действенно помогавшего Вьетнаму, вырос значительно. Годы вьетнамской войны способствовали политическому отрезвлению широких масс американского народа, еще убежденных в необходимости «холодной войны». Но отрезвление шло медленно.

Застой

Можно смело сказать, что между 1965–1985 гг. КПСС радикально изменила свой характер. Теперь в нее входили более половины граждан, имевших среднее образование, членство в партии перестало походить на участие в революционной организации. Складывалось впечатление, что партия продолжала следовать своему стилю указаний на индивидуальную и коллективную ответственность – понятия, которые католические святые и пророки протестантской этики, совместно с королями и парламентами и всей совокупностью добровольных гражданских ассоциаций, а также (не следует забывать) совместно с войнами и победами, вводили в подсознание «капиталистического» общества (и что до сих пор, несмотря ни на что, держит его вместе). Одна цивилизация стала смело пользоваться терминами другой.

При Брежневе, в долгий, необычный для русской истории период мира, на передний план неизбежно вышли как лучшие, так и худшие национальные черты: сердечность, дружеская лояльность, человеческая мягкость, отказ от жесткости и открытого насилия, неэффективность, пьянство, пассивность, двуличие, сугубая приверженность потемкинским деревням.

Модернисты брежневского разлива не увидели «вызова Запада» как исторически сложившегося цивилизационного обгона остального мира, для них все дело заключалось в ускоренном развитии науки (которая интернациональна) и максимально быстром внедрении достижений науки в жизнь. В первые послевоенные десятилетия резкое изменение технологии, среды, обстоятельств жизни было названо в Западной Европе «американизацией». Но как назвать тот же (пусть более медленный) процесс в остальном мире, в частности в России? Никакого термина, кроме «модернизации», не было найдено, и светлая вера в конечное глобальное улучшение, основанная на победе технологии над идеологией, составляла основу перспективного видения тех, кто рассматривал конфликт России и Запада, конфликт первого, второго и третьего миров в широкой перспективе модернизации.