Русские войны XX века

Старость и немощь мешали Брежневу осуществлять функции главы партии и государства, участвовать в работе ЦК, Политбюро, наносить зарубежные визиты, принимать гостей, выступать с речами на различных форумах и т. д. Телевизионные репортажи и радиотрансляции демонстрировали курьезы, вызванные его физическим состоянием. В стране установилась поистине геронтократия (власть стариков). Ухищрения врачей, добившихся того, что нагрузка на престарелых руководителей была сокращена до минимальных размеров (например, заседания Политбюро часто длились не более 15–20 минут), не спасали положения. Б. Ельцин (тогда первый секретарь Свердловского обкома) в своих мемуарах так рассказывает о своей рабочей встрече с Л.И. Брежневым: «Нам надо было пробить вопрос о строительстве метро – все-таки уже миллион двести тысяч в Свердловске, а для этого нужно было решение Политбюро. Поэтому решил пойти к Брежневу. Созвонился. «Ну, давай, приезжай», – говорит. Я, зная стиль его работы в тот период, подготовил на его имя записку, чтобы ему оставалось только наложить резолюцию. Зашел, переговорили буквально пять-семь минут – это был четверг, обычно последний день его работы на неделе, как правило, в пятницу он выезжал в свое Завидово и там проводил пятницу, субботу и воскресенье. Поэтому он торопился в четверг все дела закончить побыстрее. Резолюции он сам сочинить не мог. Говорит мне: «Давай диктуй, что мне писать». Я, естественно, диктую: «Ознакомить Политбюро, подготовить проект постановления Политбюро о строительстве метро в Свердловске». Он написал то, что я ему сказал, расписался, дает мне бумагу. Но, зная, что даже при этом документы потом где-то терялись, пропадали, я ему говорю: «Нет, вы пригласите помощника». Он приглашает помощника, и я говорю: «Дайте ему поручение, чтобы он, во-первых, зарегистрировал документ, а во-вторых, официально оформил ваше поручение: «Разослать по Политбюро». Он тоже молча все это сделал, помощник забрал бумаги, мы попрощались, и скоро Свердловск получил решение Политбюро о строительстве метро».

Таковы основные черты, характеризующие состояние советской элиты на закате брежневской эпохи. Недееспособные правители не могли обеспечить хоть сколько-нибудь эффективный порядок управления страной. На фоне всего этого происходит стремительное разложение властных и управленческих структур, правоохранительных органов, хозяйственных, научных, учебных учреждений. Взяточничество, хищения государственного имущества, фальшивая отчетность о выполнении плановых обязательств, установление связей представителей власти с преступным миром – все это достигает таких масштабов, что усилий властных помощников, входящих в ближайшее окружение высших лиц государства, оказывается недостаточно для предотвращения скандальных ситуаций (таких как так называемое «рыбное дело», расследуемое Генеральной прокуратурой СССР в самом начале 1980-х гг. – речь идет о контрабандном вывозе красной икры и ценной рыбы за границу – государственный ущерб в несколько десятков миллионов рублей). Нити преступных связей тянутся к самому руководству министерства, но дело было закрыто личным распоряжением Брежнева. Подобные эпизоды со всей очевидностью свидетельствовали о том, что положительных перемен во внутренней политике при действующем генсеке ожидать не приходилось.

Эра переговоров

Отчаянный рывок Кеннеди – Джонсона в 1961–1967 гг. не дал США долговременного стратегического превосходства, СССР достиг паритета на высоком уровне. Впервые после президента Трумэна посерьезневшая Америка летом 1967 г. в Глассборо пошла на встречу с руководством СССР (переговоры Джонсона – Косыгина). Два обстоятельства, как уже говорилось, подталкивали Вашингтон: гонка вооружений не дала США превосходства, а сформировала стратегический паритет; Вьетнам изолировал Америку даже в западном мире. Теперь контакты с СССР могли сделать продолжающуюся «холодную войну» менее опасной. Конкретно речь шла о взаимном отказе от создания крайне дорогостоящей системы противоракетной обороны.

Делая шаги в направлении улучшения отношений с Советским Союзом, администрация президента Р. Никсона исходила из того, что планы периода «холодной войны» о достижении некоей «позиции силы», с которой можно будет начинать переговоры с СССР, если и имели под собой основание, то лишь на рубеже 40—50-х годов. В дальнейшем Запад удалялся от искомой «позиции силы». Если США и в дальнейшем будут тешить себя иллюзиями, то они лишь вынудят СССР еще более увеличить усилия по самообороне.

И советское руководство постепенно отошло от прежнего ожесточения, вот что зафиксировано в документах XXIV съезда КПСС: «Улучшение советско-американских отношений отвечало бы интересам советского и американского народов, интересам упрочения мира».