Русские вопреки Путину

См., напр., Brubaker R. Myths and Misconceptions in the Study of Nationalism // The State of the Nation. Ernest Gellner and the Theory of Nationalism /John Hall (Ed.). Cambridge: UK, 1998. P.272–306 / P. Брубейкер. Мифы и заблуждения в изучении национализма // Ab Imperio. Теория и история национальностей и национализма в постсоветском пространстве. Вып. 1. Казань, 2000.

62

То есть о политических образованиях, внутренняя политика которых связана с использованием риторики «национального строительства» для выделения определенных групп населения с целью манипулирования ими (например, в структуре отношений типа «доминирующая нация – национальное меньшинство – диаспора»).

63

Таким образом, перспективы некоей группы людей стать «нацией» задаются возможностью рентабельного культурного активизма, рассчитанного на внутренний рынок.

64

Впрочем, некоторых подобная перспектива увлекает: достаточно вспомнить фигуру М.С.Грушевского и его роль в создании «украинского мифа». Из свежих примеров можно вспомнить предельно ангажированные работы российского этнолога Яна Чеснова, который «внес решающий вклад в конструирование мифов об уникальной чеченской цивилизации, о природном чеченском эгалитаризме и о 400-летней борьбе чеченцев и русских» ( Тишков В. Слова и образы в чеченской войне // НГ– Сценарии от 10 июня 2001; подробнее см: Чеснов Я. В. Чеченская цивилизация //Антропология и археология Евразии (на англ. яз.). Зима 1995–1996. Т. 34. № 3.), или сочинения С. М. Червонной о грузино-абхазском конфликте ( Chervonnaya S. Conflict in the Caucasus. Georgia, Abkhazia and the Russian Shadow. London, 1994).

65

Мы используем несколько расширенный вариант определения, данного В. В. Коротеевой в статье «Существуют ли общепризнанные истины о национализме?» (Pro et Contra, № 2 (3), 1997), где автор (со ссылкой на Breuilly J. Nationalism and the State. Manchester, 1982) пишет: «С некоторыми оговорками большинство специалистов сходится в том, что основную доктрину национализма можно изложить так: существует такая общность, как нация, с присущими ей особыми качествами; интересы и ценности этой нации обладают приоритетом перед другими интересами и ценностями; нация должна быть как можно более независимой; для этого нужен, по крайней мере, некоторый политический суверенитет».

Чаще встречаются определения, обращающие преимущественное внимание на какую-нибудь одну сторону дела. Например, Карл Дойч ( Deutsch K.W. Tides among Nations. NY, 1979, цит. по: Этнос и политика. Сборник М., 2000) понимает национализм «когнитивно»: «Национализм – это состояние ума, которое при принятии решений в социальных коммуникациях придает особое значение «национальным» сообщениям, воспоминаниям и образам». Напротив, Геллнер в начале «Нации и национализма» вообще не ссылается на «чувства», предлагая чисто политическую дефиницию явления: «Национализм заключается в требовании совпадения лингвистических границ с государственными».

66

Очевидно, что эта схема в высшей степени «диалектична». Интересно, что до ума ее довел не кто иной, как Шеллинг, в своих лекциях по философии мифологии. Исследуя причины разделения единого человечества на народы (т. е. ставя – кажется, впервые в истории европейской мысли – проблему этногенеза), он тщательно воспроизводит вышеуказанную последовательность, но только на сверхвысоком уровне рефлексии.

По мнению Шеллинга, «первобытное сознание» полагает единого Бога – но не потому, что знает о его единстве, а потому, что просто не может себе вообразить иного божества. («Мы имеем дело не с вещами, но с властями, действующими в глубинах сознания», пишет Шеллинг, соглашаясь тем самым с «воображаемым» характером происходящего – но полагая эту имагинацию имеющей власть над умом во всяком случае не меньшую, чем «впечатления реального мира».) Появление же в сознании иного божества («захватчика») начинает теснить и искажать народное сознание, причем этот факт переживается народом как катастрофа. Однако развивающееся самосознание в самой нижней точке своего падения просветляется «молнией Откровения», возвращающего народу монотеизм. См. Шеллинг Ф. В. Й. Введение в философию мифологии // Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения в двух томах. Т. 2. М., 1989. (В националистическом дискурсе Откровению соответствует появление «героев национального возрождения», обычно наделяемых чертами «спасителя» и «искупителя». См., напр., образ Тараса Шевченко в украинской националистической литературе.)

67

Такую форму имел армянский национализм в конце XIX века. См, напр: Лурье С.В. Национализм, этничность, культура // Общественные науки и современность. 1999. № 4.

68