Русские вопреки Путину

То есть, вы пропагандируете (утопический, на мой взгляд, но мы не мои взгляды тут обсуждаем) некий общинный подход, принятие на себя ответственности за чужое (в смысле — произведенное не лично субъектом и без его участия) говно? «только тот кто идентифицирует себя с объектом критики имеет право на критику»? Все остальное, по-вашему, есть «психологическая пытка», независимо от степени меткости, разумности, обоснованности и взвешенности наблюдений?

Не так.

Я не говорил о «правах». Я говорил о квалификации высказываний.

Мое утверждение состоит в том, что разница между критикой и клеветой, пропагандой ненависти и пр. представляется мне

• существующей

• доказуемой.

(В частности — разница между критикой России и пропагандой ненависти к России существует и доказуема.)

Далее, я утверждаю, что основной поток пропаганды ненависти и проч. по отношению к России, равно как и поток враждебных действий против нее, исходит от некоего образования, которое можно определить в терминах сообщества.

Вот и все, что я хочу сказать.

И в ответ на поставленный вопрос. Идентификация себя с объектом критики (или, наоборот, решительное от него отталкивание), в общем случае, не обязательна. Важны только высказывания и просматривающиеся за ними намерения высказывающегося.

Многие русские, считающие себя «частью своего народа» (или, во всяком случае, думающие, что они являются таковой частью), разделяют идеологию Неруси (хотя бы по формуле — «да, это ужасно, но это Правда, и лучше уж страшная Правда, чем сладенькая ложь»). Наоборот, некоторые люди, никак не идентифицирующие себя с Россией и русскими, относятся к ним нейтрально или даже хорошо.

Хотя, конечно, «вполне понятная корреляция» между принадлежностью к сообществу и воззрениями на него существует.

Михаил Якубов:

Извините что оборвал тот разговор на полуслове. Теперь уж он потерял момент вращения. Очередная серия ваших ответов тогда поставила меня перед необходимостью снова отвечать на них пространно и ставить вопросы по возможности точно, то есть вновь потратить на это много времени и сил, а возможности такой не представилось. Сходимости же, к которой я стремился до того, обрезая ветки и держа предмет разговора в узком прицеле, впереди так и не наметилось.

Впрочем, можно сказать что цели своей — примерно представить себе ход рассуждений за вашими безапелляционными приговорами насчет Руси-Неруси — я лично достиг. Надо ли говорить что ближе мне от этого они не стали; зато, однако, перестали меня (теперь уж можно в этом признаться) бесить. «Есть вот такой-то ход суждений конкретного г-на Константина Крылова, не имеющий, с моей точки зрения, под собой прочной основы, построенный на таких-то допущениях, и несущий изрядную пропагандистскую окраску, приводящий к таким-то выводам», вместо немедленного прилива крови при виде чьей-то наглой попытки деления на чистых и нечистых, хоть бы и на словах.

Интересно было также лично убедиться в том, что диалог с вами, в отличие от большинства нелепых козлищ, пасущихся у таблички «патриотизм», вообще возможен, хотя бы и на метатему о механике ваших взглядов.

Надеюсь, что польза не была вовсе односторонней, и вы тоже разглядели или усовершенствовали те или иные шестеренки той механики.

За сим прощаюсь.

Константин Крылов:

Благодарю за удачную дискуссию: своими вопросами вы заставили меня «еще раз перетряхнуть рюкзак» и четко проговорить какие-то вещи, которые несколько замылились.

Надо ли говорить что ближе мне от этого они не стали; зато, однако, перестали меня (теперь уж можно в этом признаться) бесить.

Это уже очень много.

Я не рассчитывают на то, что все мои оппоненты вдруг станут разделять мои взгляды, но скромно надеюсь, чтобы эти взгляды хотя бы правильно понимались.

Россия как чандала. Почему нас так ненавидят?

Заметка из интернет-дискуссии. Републикована на «Правой. ру».

Существует известный исторический парадокс. Россия на протяжении своей истории спасла от физического уничтожения несколько народов. Еще большему числу народов она помогла подняться и развиться.

Все эти народы теперь Россию ненавидят — например, жители бывших советских республик (а до того окраин Российской империи), а также наши ближние соседи и страны, входившие в орбиту соцлагеря.