Русские вопреки Путину

Конечно, так было не всегда (иначе бы наш народ не дожил до нынешнего века). В старые времена — скажем, еще в позапрошлом столетии — в хорошей русской семье (скажем, крестьянской или купеческой) расшалившийся отпрыск, позволивший себе сказать что-либо дурное про Веру, Царя или Отечество, был бы немедленно и пребольно наказан, а при настаивании — общее гнушание: таким людишкам плевали вслед и, уж во всяком случае, не держали в общении. Однако за два века мы этому разучились. Попросту говоря, мы распустились, и распущенность привела нас к неуважению себя, и пресмыкательству перед чужими. Кто не боится своих, будет бояться чужих. И, увы, уже боимся.

Теперь, наконец, можно и спросить, откуда такая напасть. Конечно, все можно списать на обстоятельства: последние двадцать лет «советской власти» (действительно маразматической), помноженные на десять лет «перестройки» и «реформ» (действительно кошмарных), могут испортить даже самый лучший народ. Но дело серьезнее и глубже: распущенность, невнимание и неуважение к себе — это вообще характерная черта последних столетий русской истории.

Известно и то, «отколе есть пошла» эта зараза. Разложение началось с «верхов». Конечно, рыба гниет с головы, но тут была специфическая причина: уродливая «европеизация», начатая Петром Первым и не закончившаяся до сих пор.

Сама по себе «европеизация» ничем не плоха. Учиться вообще полезно, в том числе и у европейцев — если учишься хорошему. Проблема в том, что плохое усваивается легче и быстрее. Так, к примеру, петровские вельможи заводили себе гаремы — будучи искренне убежденными, что это «очень по-европейски». Сами европейцы, разумеется, в ужасе отшатнулись бы от такого варварства…

Конечно, петровские времена только «обозначили процесс». Через известное время появились постоянные поставщики вредных фантазий, выдаваемых за «новейшие европейские идеи». Эту работенку взяла на себя так называемая «интеллигенция», представлявшая (и представляющая) собой сборище людей недообразованных, невоспитанных, и к тому же на удивление подлых, зато «знающих иноземной грамоте», способных читать французские бульварные газеты и переписывать из них «кое-что» в газеты российские, зарабатывая себе таким образом на хлеб. Стоит притом заметить, что самым невинным из интеллигентских занятий было как раз чтение французских газет, и ничто иное. Вовсе не надо думать, что виной всему российскому «нигилизму» было проводимое французскими газетами западное влияние: это будет неправда. Например, русское дворянство, тоже не испытывавшее проблем с языками, и к тому же несоизмеримо более «европейское» по всем статьям, состояло из людей в высшей степени патриотических и верноподданнических убеждений.

Начало двадцатого столетия началось для России счастливо. Во время царствования Николая II страна достигла небывалого уровня благосостояния. При этом рост материального достатка был именно что массовым: рост всех продуктов потребления с девятисотого по девятьсот тринадцатый год был примерно двукратным (то есть стопроцентным). Золотой рубль был самой устойчивой европейской валютой, вклады населения в сберегательные кассы за тот же период увеличились шестикратно, а прирост населения был самым большим в мире. При этом «лучшие люди страны» искренне ненавидели существующую власть, а свою страну именовали не иначе как оплотом всех мыслимых и немыслимых темных сил, прогнившей монархией, колыбелью реакции, тюрьмой народов! Добившись свободы слова — то есть отмены предварительной цензуры — эти люди начали свободно изливать свои чувства, а когда их слушали недостаточно внимательно, подкрепляли свои доводы пулями и бомбами «социалистов-революционеров, листовочками в солдатские окопы и прочими аргументами такого рода. Кончилось это тремя революциями, последняя из которых Российскую империю и разрушила. Разумеется, «лучшие люди страны» усмотрели в этом разрушении «закономерный финал похабной российской истории» и полное подтверждение своих воззрений на сей предмет.

Это, впрочем, все и без того известно. Хуже другое: за время существования советской власти это милое мировоззрение не только не погибло, но и распространилось вширь, стало народным. Причин тому много — начиная с того, что советская культура была построена на трудах разрушителей и ниспровергателей (все мы проходили в школе Герцена и Чернышевского), и кончая успехом «бибиси» и нехваткой колбасы. Но, в общем, ситуация такова: то, как раньше думали «лучшие люди», теперь думают все или почти все. Интеллигенция добилась-таки своего: перезаразила-таки своим мировоззрением широкие слои населения.