Отношения великого князя к удельным нельзя сравнивать с ленами. Ученый пришел к выводу, что центр тяжести дискуссии надо перенести с явлений, касающихся феодализма «самородного», или давнего, на феодализм, возникший в результате рецепции, т. е. польского влияния, значительно усилившегося в Великом княжестве Литовском с конца XIV в. Влияние же это шло в основном через иммунитет. Вот почему столь велика роль земских привилеев в истории Великого княжества Литовского. По мнению исследователя, нельзя противопоставлять устройство феодальное и сословное, поскольку это две стадии одного и того же процесса.
Война прервала работу ученых над этими важными и интересными проблемами. Но с выходом написанной еще до войны, утерянной, а затем восстановленной работы В. Каменецкого дискуссия возобновилась. В. Каменецкий делал упор на деятельность великих князей литовских, целью которых было создание христианского государства с обществом, разделенным на сословия. Вот почему, рассматривая проблему литовско-русского феодализма, он не согласился с тезисом М.К. Любавского о том, что он распространялся благодаря польскому влиянию. Он также не согласен с Г. Ловьмяньским в вопросе о существовании вассалитета. Отношения между монархом и боярами имели характер сугубо вещный, опирались как и все литовское устройство, на земли, которые господарь давал и с которых бояре несли службу. Правильнее было бы искать феодализм в ленном устройстве самостоятельных княжеств, но эти княжества были так рано ликвидированы, что в строе литовско-русского государства не играли большой роли.
Литовский феодализм, по В. Каменецкому, опирался на раздел дохода между несколькими правомочными, находившимися друг от друга в иерархической зависимости. Он представляет такую иерархию: великий князь — князья, паны — бояре. Однако на вопрос, кто из этих правомочных был собственником земли, и современники не сумели бы дать ответ, зная, что вся земля принадлежит господарю. Долго не возникало понятие расщепленной собственности, так как ступени этой феодальной лестницы были слишком слабы.
С возражениями В. Каменецкому выступил Г. Ловмяньский, который в основном отстаивал свои прежние взгляды.
Как видим, какую бы черту «феодализма» мы ни взяли, ее существование в Литовско-Русском государстве можно подвергнуть сомнению. «Феодализм» в классическом его понимании также не удастся обнаружить в изучаемом регионе. Кстати говоря, такое понимание феодализма в настоящее время в европейской науке преодолено. Однако, как справедливо отмечается в новейшей литературе, конкретных и точных определений «феодализма» в литературе нет (только призывы к этому).[944]
Вот почему мы пока предпочитаем пользоваться менее обязывающим понятием — «крупное частное землевладение».Оно возникает со временем в Литовско-Русском государстве, причем в двух формах: собственно частного крупного землевладения и государственной частной собственности, ведь «государственная собственность на обрабатываемые земли в классово антагонистических государствах всегда зарождалась и существовала лишь как одна из разновидностей крупной частной земельной собственности и только наряду с другими ее разновидностями, ибо частная собственность, и крупная и мелкая, всегда предполагает одновременное существование многих частных собственников».[945]
Рассмотрим сначала государственную форму. Здесь мы также сталкиваемся с очень непростой историографической ситуацией. Речь идет о так называемом господарском «домене», господарских землях. Что они из себя представляли с точки зрения собственности и были ли собственниками крестьяне, жившие на землях этого «домена»?В дореволюционной историографии по этому вопросу не было единства. Одни историки считали, что права крестьян на землю ничем не отличались от таких же прав высших сословий.[946]
Была и другая точка зрения: «…владея и пользуясь своими участками, потомственно великокняжеские крестьяне продавали и закладывали свои земли другим крестьянам и даже лицам других сословий. Но все эти сделки… практиковались в силу допущения высшей власти».[947]