Русский

Его близость, которой избегала весь день, загипнотизировала, заставила не сопротивляться. А то странное чувство, что мы словно заодно, секретные сообщники, заставило проснуться миллион острых иголочек в моих пятках и от них в мгновение ока захватить всю меня.

– Ленка, не бойся меня…

Слышала… Слышала какой-то самой дальней частью своего сознания то, как его умоляющий и в то же время желанный хрип разбивал мою защиту вместе с грудой злости и ненависти, которые копила против него все это время. И теперь… теперь не могу с уверенностью сказать, что все еще мщу за родителей или за что-то… С той самой секунды… с того самого мгновения, когда сегодня после поцелуя, там, у окна в его спальне, его большой палец коснулся моей щеки. И нежно, безумно внимательно погладил мою кожу.

– Если разрешишь, я не разочарую тебя.

Поверила его карим глазам и той загадочной тяжести в них. Совсем запуталась. Он… что он творит? То, что знаю о нем, ушло в разрез с его поступками. Мне кажется, узнала о его существовании, хорошо, если год назад. И до вчерашнего дня мы не виделись… Однако, в его глазах плавают такие чувства… Которые не могут родиться в считанные часы. Не могут. После всего, что натворила за прошлые сутки, вполне готова согласиться с тем, что он просто хочет. Но… Откуда там это?

Откуда в его глазах сгусток настолько глубоких чувств? Ведь именно этот самый сгусток заставил его сестренку согласно кивнуть головой на дерзкое предложение и позволить громиле сделать то, из-за чего я теперь сижу на полу в его ванной и реву.

В его комнате было несколько прохладно. Или, мне так показалось на контрасте с температурой воздуха и температурой его горячих рук, которые решительно сорвали с меня платье. Осталась стоять перед ним в колготках и лифчике. Стоять и наслаждаться тем, как жадно он смотрел на меня. Наслаждаться тем, как его пальцы изучали каждый сантиметр моего тела, ласкали его, ласкали буквально все, что встречали на своем пути. Подарив одним этим мне столько любви, которой после всего совершенного мной, после всех моих мыслей и дел в его адрес, я просто не заслуживаю.

В комнате стояла полнейшая тишина. Но даже ее я не слышала. Лишь звук скольжения подушечек его пальцев по моей груди, по соскам… Лишь звук нежно оттянутой резинки на колготках, лишь то, как его ладонь скользнула под мои трусики и мягко легла на мою ягодицу. Лишь то, как вдруг властно сжала ее и придвинула меня к своему огромному владельцу! В этот же момент, оглушительную тишину нарушил звук моего выдоха. От наплыва незнакомых чувств воздух сам вырвался из меня наружу, заставив при этом приоткрыть рот, словно бы поманив этим к себе рассвирепевшего в тот же момент зверя! Он подхватил меня на руки, заставив от страха обвить руками его шею и кожей прислониться к черной спецодежде бойца, привыкшего бывать в опасных драках так часто, как я привыкла краситься.

Капроновые колготки словно растаяли под легким нажимом его рук, потянувших изделие в противоположные друг от друга стороны. Их треск показался настолько возбуждающим, что его жертва на этом перестала нормально дышать. Как будто этого было мало, громила, возвышаясь надо мной, снял со своего мощного тела свою одежду, представ передо мной, наконец-то таким, какой он есть. Вчера, в первый раз, мне показалось это пугающим. Страшным… Но уже во второй… уже зная и помня, чем все закончилось накануне, помня сожаление, тревогу и искреннюю боль в его взгляде, я вдруг перестала бояться. Но это не значит, что не чувствовала ничего. Я все еще стеснялась его. Чужих, диких, мужских прикосновений к своему неизбалованному телу, стеснялась этой его жадности. Стеснялась и дико жаждала. Настолько, что позволила убрать свои руки от груди и раскрылась ему полностью. Позволила жестким губам своего первого мужчины овладеть моей шеей. Именно так, он как будто не просто целовал ее, танец его языка был властным, знающим, он сводил меня с ума, заставил прикрыть веки и при этом видеть все, все его ласки, каждое движение омоновца. Заставил проследить по его пути от шеи, по моей руке и оказаться на моем боку. Он обделил вниманием грудь, но мое тело буквально изнывало в ожидании его тепла. Оно сходило с ума от того, что не получило ласки в тех местах, где ждало их больше всего. Я почувствовала свою грудь именно тогда, когда Андрей проигнорировал ее. Соски окаменели, спина выгнулась дугой, мое тело звало его, мучилось, но он так и не прикоснулся к груди. Вместо этого мужской язык скользнул по моему бедру, по маленькому сгибу в районе трусиков, после чего его лоб и нос уперлись в мягкую кожу чуть ниже моего пупка, руки сжались на моей спине, а сам боец ненасытно втянул воздух, как будто попытался дышать мной.

В мой затылок ударила яркая молния и обожгла всю кожу, подтолкнув рассудок к беспрекословному помутнению, тогда же я перестала чувствовать ноги. Тогда же я познакомилась со словом «возбуждение».

Невесомость.