Русский Афон. Путеводитель в исторических очерках

Иеромонаха Исидора русскому богомольцу на Афоне не встретить нельзя. В соответствии с послушанием он – Пантелеимонов гостинник (по-местному – архондаричный), и именно от него зависит, где вам удастся преклонить голову после долгого святогорского пути. Но распределением келий послушание о. Исидора не заканчивается. Для большинства паломников именно он становится ключевой фигурой в обители, а не настоятель о. Иеремия и не духовник о. Макарий, почти недосягаемые в силу своего высокого положения. Именно о. Исидор объяснит вам, где спасался преподобный Силуан и где теперь его честная глава, как пройти в Нагорный Руссик и что сказать там о. Ионе, дабы он не прогнал, и многое иное. В его силах и важнейшее дело – продление вашей афонской визы, ибо кому, как не ему, соотечественнику, понять, что вы прибыли издалека и три официальные ночи на Афоне – это до обидного мало. В таком случае надо смело объявить отцу-гостиннику о желании остаться, указав срок («еще на недельку», «на всю жизнь»).

Иеромонах Исидор, архондаричный Пантелеимонова монастыря. 2000

Итак, отец Исидор – обычно самый первый пантелеимоновец, вами встречаемый. Обязательное «откуда?» и запись в книге паломников (диамонитирион, то есть вид на жительство, он не спрашивает, как и архондаричные в других монастырях, – афонская этика построена на доверии). Затем – чай. Без спешки, но с лукумом. После вручения образка св. Пантелеимона вас проводят к месту временного пристанища.

Во время всего этого не перестаешь удивляться слаженности афонского организма: агиориты занимают как будто Богом уготовленные им места. Вот и здесь – трудно представить себе более идеального гостинника, чем о. Исидор, встречающий вас как самых дорогих, долгожданных родственников. Длинная борода не может скрыть его радостную улыбку, так же как и очки – его лучезарные глаза. Добавьте к этому всегда доброжелательные, почти восторженные интонации. Но думается и другое – может, в этом суть монашеского делания, в котором после отсечения своего «эго», собственной воли, место начинает «красить человека». Архондаричный должен встречать гостей, как Самого Христа, и он так их встречает.

Свято блюдет о. Исидор и интересы обители. Если вы обосновались на одну ночь, то на вашу независимость не будет никаких посягательств (в рамках обязательного распорядка монастырского дня). Если же хотите погостить более – будьте готовы принять собственное послушание. Вас всегда найдут, чем занять: это может быть таскание мешков с цементом, распилка дров, мытье посуды на кухне. Поэтому те паломники, что используют монастырь как базу для вольных походов по Афону, стараются незаметно от гостинника проскакивать в свои кельи. Но это трудно – у кельи о. Исидора выгодное стратегическое положение, прямо напротив входа в странноприимницу.

Другое послушание о. Исидора – лавка. И здесь тоже монах ревностно взялся его исполнять. В мои первые посещения Афона торговли тут практически не существовало. Но времена меняются, и с каждым годом я с удивлением вижу, как скромный поначалу уголок вырос во внушительное предприятие с картинами, компакт-дисками и разного рода сувенирами. Ведь не существовало у о. Исидора коммерческой жилки, но вот игумен благословил торговать, и торговля расцвела.

…В одно из посещений Афона моим соседом по келье оказался один украинский юноша. Человек светский, он интересовался преимущественно природными красотами полуострова. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что это был родной брат нашего архондаричного. Юноша поведал, что для всей его семьи оказалось крайне удивительно обнаружить одного из своих членов монахом на Афоне. Семья жила и живет в промышленном Запорожье, старший брат был, как полагается, советским пионером (комсомольцем вроде бы не стал). Был как все. Книжки вот только любил читать.

В те дни я впервые увидел о. Исидора огорченным. Младший брат, в нарушение афонской дисциплины, отправился купаться в море. Об этом никто бы не узнал, но в данном случае своеволие скрыть оказалось невозможным. Купальщик весь покололся о морских ежей, и ему теперь требовалось почти хирургическое вмешательство по удалению колючек. «Говорил же тебе – не благословляют купаться на Афоне», – сокрушался о. Исидор, удаляя занозы из пятки брата.

Ефрем-живописец

Одно из моих самых первых афонских знакомств – монах Ефрем. Он появился на Афоне на несколько месяцев раньше меня. Однако я ушел обратно в мир, а он остался. Тогда его звали Володей, и мы, будучи земляками, быстро сблизились. Поискали общих знакомых, сразу нашли таковых и, усвоив, что принадлежим к соприкасающимся кругам, провели немало времени вместе. Оба мы были новичками на Святой Горе, оба ею восхищались. Наше восхищение кончилось по-разному: я сел за книгу об Афоне, а он там остался.

Монах Ефрем, иконописец Пантелеимонова монастыря. 1999