Русский Афонский отечник ХІХ-ХХ веков

Места для возведения достаточно большего собора внутри монастыря решительно не было никакого. Напомним, что при вселении русских в обитель во главе с отцом Павлом игумен Герасим предоставил им для жительства северо-западный, так называемый ктиторский (ныне – Игуменский или Архангельский) корпус с параклисом в честь святых бессребреников Космы и Дамиана, который сразу был переименован в честь святителя Митрофана Воронежского. От капитальной восточной стены корпуса брала свое начало высокая, длинная, соответствующая длине всего тогдашнего монастыря крепостная стена с небольшими бойницами, которая упиралась в высокий монастырский зубчатый пирг, или сторожевую башню, с которой учиненным братом досматривалась окрестность обители. В виду отсутствия какого бы то ни было места для корпуса и храма отец Иероним принимает грандиозное решение: нарастить корпус вокруг крепостной стены, а храм возвести поверх его. На вершине монастырского пирга, в котором не было уже необходимости, – он утратил свое назначение, – предлагалось устроить параклис в честь Вознесения Господня, в память о некогда существовавшем здесь Вознесенском монастырьке, являвшемся скитом Нагорного Руссика. Предложив эту идею отцу игумену и Духовному Собору, отец Иероним получил на ее воплощение полное их согласие и благословение. Тут же он решительно приступил к строительству, средств на которое не было, полагаясь целиком на Промысел Божий, благоволение Божией Матери и помощь великомученика и целителя Пантелеимона в этом богоугодном деле.

Строительство началось в 1850 году и осуществлялось главным образом на пожертвования простых русских людей. Свои лепты внесли и представители купеческого звания.

В 1851 году в монастырь поступил Михаил Сушкин, будущий отец Макарий, который расположил своих родителей к посильной помощи в создании храма-памятника.

Покровский собор стал символом возрождения русского иночества на Святой Горе, казалось бы, безнадежно погибшего. Доминирующий над всем комплексом монастырских строений по внешним архитектурным признакам, по интерьеру и по самому наименованию русский, величественный Покровский собор на века запечатлел русскость Пантелеимоновой обители, некогда казавшейся навсегда утраченной для нашей братии.

Относительно нового корпуса, являвшегося основанием для Покровского собора, следует заметить, что, несмотря на огромные размеры, его оказалось недостаточно по причине продолжающегося увеличения численности братии. Напомним, что к шестидесятым годам их будет уже двести, а вместе с греками – четыреста человек, а еще через пятнадцать лет – почти тысяча. В виду этого в шестидесятых годах на пожертвования купцов Сушкиных и милостыню, собранную отцом Арсением (Мининым), по предложению отца Иеронима будет разобрана восточная глухая крепостная стена, соединяющая перпендикуляром бывший монастырский пирг с Предтеченской башней в греческом корпусе, и на расчищенной новой территории, ранее бывшей за пределами монастыря, возведены новые большие корпуса, так что монастырь в результате этих работ увеличится более чем в два раза.

Возведение Покровского собора стало эпохальным и кульминационным в истории возрождения русской обители. Этим строительством завершился период становления и начинался славный ее расцвет, связанный с деятельностью великих старцев и с особым покровительством, благоволением и попечением о ней Божией Матери, милости и чудеса Которой неисчислимо были явлены над обителью и этим храмом. [24] Поэтому его вполне и без всякого сомнения можно наименовать великой чудотворной церковью русской обители. Можно с уверенностью сказать, что именно с возведением этого собора исполнились пророческие слова старца Арсения, сказанные отцу Иерониму: «Иди, чадо, с миром! Имать тамо нечто дивное быти!»

Видимое благоволение Божией Матери к постройке выразилось в чудесном даровании Ею чудотворной иконы, именуемой «Иерусалимской», присланной в монастырь в самый разгар строительных работ. Икона эта стала как бы символом видимого присутствия Самой Пречистой Владычицы, благословившей строительство и наблюдающей за ним. По завершении строительства икона будет с честью помещена над царскими вратами алтаря на особой спускной ленте и станет одной из главных монастырских святынь.

Увеличение числа братии, открытие регулярного паломничества, расширение хозяйственной деятельности – все это требовало огромных сил, постоянного личного участия старца и доставляло ему множество хлопот. Жизнь в обители, по сравнению с тем временем, когда он только вошел в монастырь, сильно изменилась. Забота о ее нуждах, попечения, связанные со строительством, общение с паломниками, исповедь все меньше оставляли времени для того, чтобы уединиться, удалиться в какую-нибудь келлию, как делал он это прежде. Он все чаще задавал себе один и тот же вопрос: «Иероним, разве для того ты пришел на Афон, чтобы проводить дни свои в молве и суете?»