Русский акцент

Борис хотел было признаться, что он гость из Израиля, но Алина, предугадывая его желание, посчитала целесообразным прикрыть его рот своим наманикюренным пальчиком. Она справедливо полагала, что последствия откровенного ответа Бориса могли стать, не то чтобы необратимыми, а просто нежелательными для их двоих. Тем временем церемония пропуска в ресторан продолжалась. Всё тот же «бандеровский» дядька протянул им две небольшие чарки с медовухой, крепость которой составляла не менее 60 градусов. Ему пришлось долго вытирать слёзы, нахлынувшие на глаза Алины, после потребления этого ритуального напитка. Доморощенный боец УПА внимательно посмотрел на головы Бориса и Алины, после чего через замаскированную в шкафу дверь препроводил их к ступенькам, ведущим в ресторан. По пути Алина успела шепнуть Борису, что дядьку – охранника интересовали их лбы, на которых, если они солгали (относительно москалей, жидов и коммунистов), должна была проявиться красная звезда. Как бы там ни было, помещение ресторана, действительно, напоминало бункер, бункер не гитлеровский, а бандеровский. Весь настенный интерьер, украшенный символикой украинской повстанческой армии, навязчиво внушал посетителям, что не забыт её подвиг во время второй мировой войны. Однако, Борис читал, что именно бандеровцами в первые дни войны, именно в Львове, при попустительстве нацистов был организован погром еврейского населения города. Вспомнив это, Борис схватил Алину за руку и торопливо повёл её к выходу, приговаривая:

– Пойдём отсюда! Подыщем для обеденной трапезы более скромное заведение.

Такое ресторан отыскался буквально через несколько минут. Пройдя буквально сотню метров, Борис обнаружил табличку с названием улицы «Староеврейская». Всезнающая Алина объяснила ему, что именно в этом месте евреи поселились ещё в середине 14 века. Уже тогда они имели право жить в своеобразном гетто, только внутри квартала, ограниченного одной из этих улиц. Когда они прошли дальше по этой древней улочке, Борису бросилась в глаза вывеска, написанная на иврите. Он оторопел. Текст на фасаде старинного здания гласил, что здесь находится ресторан, который имел двойное название «Золотая роза» и «Галицкая жидовская кнайпа». Алина не спеша втолковывала Борису, что в Галиции (Западная Украина) слово «жид» не воспринималось как ругательство. Больше того, исторически известно, что в 1919 году ЗУНР (Западно-Украинская народная республика) готовился провозгласить ЖНР (Жидовская народная республика). В этот период даже были напечатаны первые в Европе «жидовские деньги».

– Да уж, – подумал про себя Борис, – этот загадочный город, действительно, полон самых необычных контрастов. Похоже, что Алина права: Москва, по сравнению с ним, больше смахивает на азиатский мегаполис. Вряд ли в Израиле поверят, что внуки бывших «ОУНовцев» гуляют в истинно «бандеровском» ресторане, а буквально через дорогу от него при входе в еврейский ресторан мужчина в хасидской шляпе с кучерявыми пейсами говорит «Шалом» и угощает стопкой изюмной водки. Что и говорить, альтернативность такого бытия создаёт неизгладимое впечатление, ощущение того, что ты попал в правильный город.

Интерьер еврейской кнайпы в отличие от повстанческого бункера был украшен менорами (семисвечниками), древнейшим символом иудаизма, а также антикварными скрипками и старыми швейными машинками. Стены ресторана были декорированы фресками, еврейского художника Бруно Шульца, жившего в Львове до войны. Алине и Борису предложили отдельный столик на уютной террасе. Перед тем, как сделать заказ, Борис перехватил, пробегавшего мимо официанта, и попросил принести 300 грамм французского конька. Не прошло и двух минут, как услужливый гарсон поставил перед ними небольшой графин, коньячные фужеры и даже керамическую тарелочку с нарезанными дольками лимона.

– Что, Борис, так нутро горит после вчерашней «Хортицы», что ты заказываешь выпивку перед едой? – участливо поинтересовалась Алина.

– Да это просто аперитив, – покраснел Борис, – ну, а если честно, то перевернул мне всю душу этот чудотворный город. Так разволновался почему-то, что захотелось немедленно выпить.

– Ладно, – рассмеялась Алина, – швейцарская подданная поддержит компанию и с удовольствием выпьет с гражданином Израиля в еврейском ресторане древнего западноукраинского города.

Когда Борис разлил коньяк по бокалам, Алина насмешливо взглянула на него и патетически спросила:

– Я полагаю, Борис, что на этот раз ты вряд ли горишь желанием выпить с дамой на «брудершафт»?

– Алина, – смутился Борис, – разве такая просвещённая дама, как ты, не знает, что на «брудершафт» с одной и той же женщиной пьют только один раз.

– Неправда, – запальчиво выкрикнула Алина, – признайся, что это ты сам сейчас придумал.

– Придумал, не придумал, – примирительно заключил Борис, – но я хочу выпить за прекрасную женщину, которая показала мне не менее прекрасный город. Спасибо тебе за всё!