Русский без нагрузки

Но и борьба до победного с этими суффиксами порой принимает нелепые формы. Удаляя все уменьшительные суффиксы без разбору, мы не замечаем, как ударяемся в другую крайность: называем ножку пятилетнего ребенка ногой, а журнальный столик – столом. Подозрительно на этом фоне выглядит даже невинный пирожок с капустой. Насколько справедливо отказывать себе в этих суффиксах, а детям повторять: «Таких слов нет!»?

Конечно, они есть. И ими важно уметь пользоваться. Просто надо всякий раз задумываться о том, в какой контекст мы эти уменьшительные формы помещаем.

Не все встречают с добродушием слова «пойдем сейчас покушаем»

«С добродушием» – это мягко сказано! Глагол кушать регулярно попадает в списки самых ненавидимых слов. Одни считают его пошлым и мещанским, другие утверждают, что такого слова в русском языке не существует, а в нашу речь оно попало по какому-то недоразумению.

На семейных форумах в интернете можно увидеть вот такие диалоги:

– Почему все так ненавидят это слово? – спрашивают одни.

– Потому что это мерзко, – отвечают другие и поясняют: – Те, кто кушает, отвратительные зануды, они еще по утрам зарядку делают и живут по распорядку. Еще с юности знаю, что слова «кушать» даже в языке русском нет.

Но, конечно, глагол кушать существует. Он спокойно живет во всех толковых словарях. Просто этот глагол ограничен стилистически. Вот, например, словарь Ушакова: «Употребляется в форме повелительного наклонения и инфинитиве при вежливом или ласковом приглашении к еде, иногда к питью. Кушайте, пожалуйста, пирог! Пожалуйте кушайте!» Словари также отмечают, что слово кушать может быть обращено к ребенку.

В XIX веке к этому слову тоже относились настороженно, выделяли как манерное. Но раньше кушать означало еще и пробовать, отведывать всего понемногу. Именно поэтому не стоит падать в обморок, перечитывая «Руслана и Людмилу»: «… не стану есть, не буду кушать, умру среди твоих садов! Подумала – и стала кушать».

«Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать», – говорит в известной басне вполне брутальный волк.

«Кушай, кушай, Федора Егоровна!» – говорит самовар Федоре из стихотворения Чуковского.

Вряд ли у противников слова кушать все процитированное под запретом. Надо просто запомнить: кушать – стилистически ограниченный глагол. И использовать его там, где он уместен.

Наука тут проста: двухсот, а не двухста

Мы, носители языка, так не любим склонять числительные, что лингвисты, видимо, отчаявшись, то и дело предрекают им скорое «окаменение». Известный лингвист, популяризатор русского языка Максим Кронгауз часто напоминает: числительные плохо склоняются уже минимум лет 50, а то и все 100. Это процесс давний, причем путаются в склонении длинных числительных даже вполне образованные люди.

Но некоторые числительные «застывать» и не думают. Напротив, они чересчур подвижны – и часто не в ту сторону. К таким «живчикам» можно отнести числительные двести, триста, четыреста, пятьсот, шестьсот, семьсот, восемьсот и девятьсот.

Их очень часто пишут и произносят неправильно. Ошибка появляется в родительном падеже, и тогда мы слышим: более двухста, трехста, четырехста…

Запомните: такой формы у этих числительных не существует. Правильно только двухсот, трехсот, четырехсот, пятисот и так далее.

Впрочем, это не единственная ошибка, с числительными мы обращаемся вольно не только в этом случае.

Вот краткий перечень того, чего не надо делать с числительными:

Нельзя писать и произносить двухтысячепервый, двухтысячевторой и так далее. Правильно только две тысячи первый. В сложных порядковых числительных изменяется лишь последняя часть.

Нельзя говорить пять и три десятых процентов? Правильно процента, потому что дробь управляет существительным.

Нельзя говорить с девяностами рублями? Числительные сорок, девяносто, сто имеют только две формы: сорок/сорока, девяносто/девяноста, сто/ста. Поэтому правильно с девяноста рублями.

Нельзя сказать трое подруг. С существительными женского рода собирательные числительные не употребляются. Двое девушек и трое учительниц – ошибка.

Пусть это будет манифестом: играет роль, имеет место!

Этот «манифест» можно дополнить еще одним компонентом – словом значение. В этих трех словосочетаниях – играть роль, иметь место, иметь значение – часто все перепутывается. И получаются «гибриды»: иметь роль, играть значение.