Русский Бокондо

— Я уже слышал об этом, — ответил Николай. Про себя подумал, что не зря писал в своих донесениях о судьбе нескольких десятков российских промышленников и торговцев, еще накануне войны обосновавшихся в Южной Африке. Надо думать, кое-что из этих докладов дошло из Адмиралтейства и до кабинетов российского министерства иностранных дел на Дворцовой площади, а затем сказалось и на решениях лондонских властей.

— Кузьма, сам-то ты собираешься домой? Сейчас многие иностранцы, что приехали на войну добровольцами, получили амнистию и возвращаются в свои страны.

— Нет, Николай Васильевич, я остаюсь в Африке! Еще не известно, как в России начальство на мои обстоятельства посмотрит. Со службы-то я убег. Да и здесь теперь у меня дом и семья.

— Так ты женился! Поздравляю!

— Сочетался законным браком с дочкой нашего хозяина. Свадьбу недавно справили как положено — здесь неподалеку в пригороде Линдхерст есть грек-священник, венчает по православному обряду. Этот отец Христопулос от нашего Святейшего Синода имеет бумагу по всей форме, не какой-нибудь пройдоха. Церквушка, а точнее, просто молитвенный дом, небольшая, служба там идет в очередь с католиками и разными другими христианами. Вот кончится война, свою собственную церковь поставим.

— Так и я, Кузьма, женился, тоже на русской девице. В здешней мэрии расписались, не знали, что есть в городе православный священник.

— Николай Васильевич, от души поздравляю! Но вот одно нехорошо. Надо вам в закон вступить по нашему, русскому обычаю. Иначе — грешно. Сами знаете, все мы под Богом ходим, а ваша служба отчаянная, случись что, как люди на невенчанную вдову моряка посмотрят? Небось сами слышали присказку, что у охотских в каждом порту по жене. Вы уж на меня не сердитесь, вместе воевали.

— Да я и не отказываюсь, ты мне скажи, где этого священника найти.

Дома Людмила, услышав о том, что можно собираться домой, от радости захлопала в ладоши. Бросилась на шею и шепнула: у нас будет маленький!

А когда выслушала рассказ о встрече с Кузьмой, решительно сдвинула брови — венчаемся!

— Так мы же в мэрии… — начал было Николай.

— И слушать не хочу. В России эта бумажка ничего не стоит, тем более, что в ней указано не твое имя. Как я дома невенчанной женой, да еще с ребенком, покажусь?

Оставалось только смущенно почесать в затылке — жена права.

Явки, шифры и все прочее, казалось, продумал и предусмотрел, а вот о таком повороте семейных дел не подумал. Привык действовать в одиночку, теперь придется выпутываться.

Тогда, почти два года назад, надо было срочно закрепиться на новом месте и брак зарегистрировал по документам уит- лендера, которые Якоб выдал, перед тем как покинуть Преторию. Свой паспорт на имя Питера Крейна решил не демонстрировать, чтобы не привлекать внимание контрразведки, которая еще накануне войны проявила интерес к этому американскому торговцу. Тем более, что за всеми иностранцами на оккупированной англичанами территории велось постоянное наблюдение. Вот сейчас, пожалуй, можно рискнуть и появиться под собственным русским именем. Тем более, что объявлена амнистия, да и жить здесь долго не придется.

На следующий день отправился в Линдхерст, поселок или пригород, который ничем не отличался от десятка других точно таких же промышленных кварталов большого Джоубер- га. Отца Христопулоса, заросшего окладистой кудрявой бородой, нашел сразу и сговорился с ним без лишних слов. Вместе пошли в церковь, чтобы условиться о дне венчания со здешним церковным старостой.

Сама церковь оказалась длинным дощатым бараком с облупившимися стенами и узкими окнами, в которых были вставлены цветные стекла. У ее дверей встретил их не кто иной, как сам дядюшка Реден. Он вновь отпустил седую бороду, кудри до плеч и превратился в весьма благообразного прихожанина, на которого легли все заботы о содержании и благоустройстве храма в этом скромном шахтерском поселке.

В столь ответственном и хлопотливом деле невозможно обойтись без помощников, и Николай не очень удивился, увидев здоровяка Криса, смиренно подметавшего пол в проходе между скамьями. От коновязи у дверей храма улыбнулся Макубата. Но когда к дядюшке Редену с каким-то письмом подбежал запыхавшийся парнишка с приметным родимым пятном на щеке, стало ясно, что компания собралась здесь дружная и проверенная.

Разного народа в храме хватало, поэтому радости при встрече никто не выказал и не пустился в воспоминания о недавнем прошлом. Один только парнишка, увидев Николая, почему-то встал как вкопанный и густо покраснел. Но в дело сразу же вмешался Крис, негромко что-то пробурчал и отослал его вон с каким-то новым поручением.

С церковным старостой проблем не возникло.

— Обвенчаем, сынок, согласно вере и обычаям ваших родителей. Это богоугодное дело. Отец Христопулос совершит обряд, я оформлю все бумаги и сделаю запись в церковной книге. Какое имя теперь у тебя? Не беспокойся, именно такое и запишем в свидетельство о браке. Дело за малым — принеси из мэрии бумажку, что оба вы проживаете в Джоуберге. Сейчас время военное, власти от нас это требуют.