Русский Бокондо

Вновь медленно потянулись недели. После похода по саванне аскари разместились на новом месте, вблизи летней резиденции литунги. Их казармой стало длинное строение под толстой соломенной крышей на склоне искусственного холма, у самого берега Замбези. Рядом жили какие-то придворные чины со множеством слуг и служанок. Шум, гам, перестук барабанов и звон гонгов не прекращались с раннего утра до глубокой ночи. Многочисленная родня и просто знакомые не покидали казарму, вели нескончаемые разговоры, угощали аскари пивом, сами все хотели осмотреть и ощупать. Самые отчаянные заглядывали и в отгороженный циновкой закуток, где Николай поставил себе койку.

Кончилось все это тем, что пришлось выгнать всех посторонних, а у дверей выставить часовых. Но совсем избавиться от посетителей не удалось. Являлись важные персоны, дородные полуголые придворные чины, задрапированные в полотнища пестрой материи и звериные шкуры.

Эти приходили с проверкой, задавали массу вопросов, требовали объяснений. Больше всего донимал второй начальник, который, согласно местным обычаям, наравне с индуной Ма- тиване стал командовать аскари.

Был он стар и толст, критиковал все распоряжения инду- ны и многословно распространялся о прошлых боях и походах, в которых когда-то принимал участие. Больше всего ему не нравилось то, что аскари не имеют на вооружении копий. Ежедневно он доказывал, что копье, это замечательное и надежное оружие, необходимое каждому настоящему воину. Говорил, что в цель попадает не всякая пуля, а без патронов самая дальнобойная винтовка становится совершенно бесполезной. Тогда как копье…

Спорить было бессмысленно. Николай только раз заметил, что у винтовки, конечно, есть штык, но теперь он применяется все реже и реже. Противника стараются подавить количеством пуль, поэтому и стали применять пулеметы. В последней войне буры вообще обходились без штыков.

Упоминание о бурах вызвало неожиданную реакцию. Старик что-то зло проворчал и поспешно вышел из казармы.

— Ну, маета, обидел ты нашего второго индуну. Он тебе этого никогда не простит, — сказал Тонтела.

— Почему? Ты же сам знаешь, что на этой войне никто не ходил в штыковые атаки, действовали пулями и снарядами.

— Потому что ты о бурах вспомнил. Лет двадцать назад он свое импи повел на их лагерь. Бежали тесным строем плечо к плечу, но буры стреляли без передышки, так что от воинов только куски мяса и мозги во все стороны летели. Половина импи там полегла, а кто остался в живых, не выдержал. Побросали копья и щиты и разбежались по саванне. До сих пор он не может этот бой забыть…

В довершение всех неприятностей, Николай заболел. Началась лихорадка, а на теле появились какие-то прыщи. Решил, что все это от жары и сырости и что несколько дней за пределами долины поправят здоровье. Начал было готовиться к походу в саванну, но ночью стало совсем плохо. Прыщи вздулись и не давали покоя. Один из них лопнул и из него появился толстенький червячок с темной головкой. Он весело кувыркался на ладони, а Николай представил себя заживо изъеденного такими червями и пришел в ужас.

На его голос прибежал Тонтела, поспешил вызвать индуну. Вместе погрузили Николая в пирогу и отправили на другой берег реки к знаменитому целителю Наджи. Заверили, что со знахарями мбунда он не имеет ничего общего и действительно помогает людям. Сам он лози, но принял ислам и долго жил на востоке, где-то на берегу океана. Поэтому приезжающие в долину арабские торговцы пользуются только его услугами.

Целитель принялся за дело без лишних слов. Его седина, внимательные глаза и спокойный негромкий голос внушали доверие. Он тщательно осмотрел Николая, а потом повесил ему на грудь и шею гирлянду небольших долбленых тыкв, велел сидеть смирно и глубоко дышать. Сам приставил к тыквам рог антилопы и слушал, как потом пояснил, «голос болезни».

Про прыщи сказал, что дело это известное. Есть в саванне мушка, что откладывает свои яички на людей и скот, из них рождаются червячки, которые потом прогрызают под кожей ходы. От такой напасти люди мажутся всякими составами, в определенное время года стараются близко не подходить к деревьям, на цветы которых любит прилетать эта мушка. Скотине хуже, после этих червяков волос опадает, да и шкура уже никуда не годится, вся становится в мелких дырах.

Под этот разговор целитель раздел Николая догола, обложил припарками, дал какое-то питье. Утешил, что болезнь еще не зашла далеко, от червячков лишь кое-где останутся неглубокие шрамы. Яд, который они напустили в тело больного, обещал выгнать через восемь дней. Индуна удовлетворенно кивнул головой.

— Очень хорошо, поправляйся. Сам литунга заявил, что хочет познакомиться о тобой.

ГЛАВА 51