Русский Бокондо

— Стреляйте с недолетом и готовьте шлюпку с десантом.

После того как разрыв снаряда поднял столб воды прямопо курсу, почтовый пароход застопорил ход. Через несколько минут группа вооруженных матросов во главе с мичманом и Николаем поднялась на его палубу.

Терпеливо выслушали яростный монолог английского капитана и старательно не обращали внимания на недоброжелательные взгляды собравшихся на палубе пассажиров. Их собралось не меньше тридцати — тех, кто мог позволить себе оплатить плавание на быстроходном почтовом судне. Белые предприниматели и чиновники с женами, смуглолицые господа в традиционных восточных костюмах, наследники древних родов правителей и торговцев, решивших посетить Европу. Мичман приложил руку к козырьку фуражки, сказал, что должен ознакомиться с судовыми документами и осмотреть груз. После этого вперед выступил Николай.

— Господин капитан, на основании законов военного времени будут осмотрены также каюты и вещи пассажиров.

В ответ раздались возмущенные голоса. Из группы восточных господ выскочил один, выкатил огромные черные глаза и завопил дурным голосом:

— У меня в каюте жена! Никто не посмеет туда войти! Я подданный Британской империи, мою текстильную фабрику все в Бомбее знают! Капитан, почему могучая Англия допускает такой разбой! Позор!

…Ба, да это же старый знакомый — господин Ашот. Тот самый, которого в Питере Иван Иванович представлял и который в Кейптаун доставил инструкции. Постарел, потолстел, но узнать можно…

В ответ на возмущенные выкрики пассажиров капитан лишь картинно развел руками.

— Господа, я ничего не могу поделать. Сейчас сила не на нашей стороне. Но Великобритания не оставит без последствий подобный произвол.

— Умру у порога своей каюты, но не пущу вас к жене! — продолжал кричать Ашот.

При этом он скрюченными пальцами судорожно рвал у себя на груди белое кружево рубашки. Снова и снова бил себя в грудь, брызгал слюной, изрыгал проклятья и угрозы, а потом бросился было на мичмана. Но его удержали и тогда, закатив глаза и страшно захрипев, Ашот схватился за сердце и повалился на руки друзей.

Такой взрыв восточного темперамента вывел из равновесия и пассажиров европейцев, криков и шума было более чем достаточно. Но дальше выслушивать все это уже не было необходимости. Ашот несколько раз произнес слова «жена» и «каюта», а на его пальцах было надето шесть перстней.

В сопровождении двух русских матросов, помощника капитана английского парохода и почтового чиновника, которых просили быть свидетелями, Николай порядка ради прошел по каютам и салонам. Из багажного отделения забрали два десятка мешков с почтой, которые покидали в шлюпку. Толстый пакет, обтянутый плотной серой тканью, нашелся под койкой в отделении, предназначенном для спасательных поясов. Оказалось, что пакет не числился в списке почтовых отправлении и непонятно каким образом оказался на борту парохода. Сама каюта пустовала, так как пассажир, заказавший на нее билет, не явился к началу рейса.

Пакет забрали с собой, когда уходили, солнечный зайчик ярко вспыхнул на медной цифре, укрепленной на двери каюты. Это была цифра «шесть».

Уже на «Петербурге» Николай осторожно вскрыл пакет и вздохнул с облегчением: бумаги были те самые, которые начальство приказало добыть. Сделали дело, ухватили-таки иголку в стоге сена!

Но в пакете оказался еще один конверт небольшого формата, набитый листками, исписанными мелкими иероглифами. К ним были приложены карты и схемы баз английского флота на Цейлоне, береговых батарей Сингапура, размещения английских гарнизонов в Индии. Все поля карт испещрены непонятными пометками и значками… Хотя что тут не понять, японские разведчики просто воспользовались подходящим случаем, такая информация о чужой армии и флоте всегда пригодится. Не сегодня, так завтра. Вот коллеги из Интеллидженс сервис действительно дали маху, не оценили своих новых союзников должным образом…

Нам эти записи ни к чему, но копии все же надо снять. Фотограф на крейсере имеется.

Пока изучал бумаги, прошло довольно много времени. Вестовой постучал в дверь каюты, сообщил, что просят наверх. Капитан встретил сурово.

— Вот полюбуйтесь, к чему приводят ваши проказы. Нас нагоняет английский крейсер, сигналит, чтобы остановились. На нем расчехлили орудия.

— Я бы сделал, как они просят, и тоже вызвал прислугу к орудиям. Как-никак «Петербург» имеет двадцать семь стволов. Пусть англичане их расчеты тоже рассмотрят как следует, — предложил Николай. Немного помолчав, добавил: — Если они хотят говорить с нами по-хорошему, поговорим.

Именно так и сделали, и вскоре на борт российского крейсера поднимались английские офицеры в сопровождении майора морской пехоты. Когда Николай увидел эти зеленые глаза и мощные челюсти, то невольно усмехнулся. Везет сегодня на встречи со старыми знакомыми. Это же Эдуард Ренг, после разговора с которым в Лагосе и начались все эти африканские приключения. Нога, пробитая стрелой где-то на берегах Нигера, до сих пор болит перед переменой погоды.