Русский Бокондо

Устроившсь в балаганчике, составленном из циновок, сплетенных из пальмовых листьев. Над входом вывеска на русском языке — «Трактир „Причал“. Зайди-опрокинь-зака- чаешься». Внутри стойка, два столика, хозяин-турок, который при виде дяди Миши расплылся в улыбке. До наступления темноты, когда прекращалось всякое официальное сообщение берега с кораблями, оставалось уже немного времени, и посетителей не было.

— Вывеску сам сочинил?

— У знакомого грека в Анапе видел. Слушай, мне тут один из местных донес, что в этих краях чужая парусная шхуна появилась. Вроде бы жемчуг ловить собирается. Слыхал?

— Это «Гортензия» из Сиднея. Вчера был на ней, торговался, якобы хотел нанять, но капитан наотрез отказался. Сказал, что сегодня уходит в Персидский залив, там собирается набрать ловцов жемчуга и начать промысел.

— Опоздал ты, Коля. Эта «Гортензия» еще три дня назад заскочила на один из соседних островов и что-то там непонятное выгрузила.

— Что именно?

— Понимаешь, мой человек слышал это в заведении, где опиум курили. От повара со шхуны, китайца. Тот еще много чего врал, но определенно можно сказать одно: выгружали железное бревно или трубу, а потом прилаживали эту штуку под днищем какой-то большой лодки. Повар говорил, что с помощью такой машины можно будет жемчужные раковины прямо со дна черпать. Что это может быть?

— Что же ты раньше об этом молчал!

— Сам узнал только два часа назад. Не могу же я такой бред начальству докладывать. Думаешь, они пушку поставили?

— Скорее всего это килевой торпедный аппарат. Он под днищем судна совсем не заметен. С ним надо только подойти поближе к цели, а потом потянул за рычаг и готово — торпеда сама пошла! А уж почему на корабле произошел взрыв, до этого разные специальные комиссии потом долго-долго будут докапываться.

Дядя Миша еще сидел с приоткрытым от удивления ртом, когда в балаганчик заглянули два матроса.

— Братишки, тикайте! Захар Фомич сюда двигается! — крикнул один из них.

Второй толкнул его в бок.

— Обознался ты, Петька, это не наши. Прощенья просим, господа-иностранцы! Бежим скорее, а то попадемся этой шкуре на глаза!

Не прошло и нескольких минут, как появились трое новых посетителей. В центре группы подчеркнуто твердой походкой выступал плотный краснолицый мужчина с боцманскими нашивками. По бокам семенили двое явных штабных писарей, наперебой обсуждали подробности недавней встречи с девицами.

— Вот место тихое, а то от граммофона совсем оглох. Примем здесь по последней, — изрек боцман.

— Чернявая-то оказалась огонь-девка!

— Французенка настоящая!

— Как она честила, когда Захар Фомич ее ущипнул. Не хуже наших рассейских, даже послушать приятно!

— Способная, все до точности восприняла, — самодовольно произнес боцман. — Мне ей эти слова только раза два и пришлось повторить. Вот что значит иностранное воспитание!

— Ну-ка, произнеси, как она отмочила!

— Охо-охо!!!

Прозвучало и в самом деле весьма забористо. Чтобы скрыть усмешку, Николай отвернулся, но кисточка на феске дяди Миши подозрительно стала подрагивать. Видимо, это очень не понравилось боцману.

— Это что за турка здесь расселся и нахальные глаза строит?!

— Оставьте его, Захар Фомич, не связывайтесь!

— Нет, постой. Гляди, длинный-то морду отвернул. Ты что же это, не желаешь с российскими моряками разговаривать? Да я вас, нехристей, обоих на левый кулак приму, извожу как котят!

Этого уже штаб-ротмистр не мог перенести.

— Так тебя, растак, перетак! С кем разговариваешь! Сейчас сдам тебя патрулю и доставлю к адмиралу на флагман. К утру всех нашивок и половины зубов лишишься!

— Ну, ты не очень-то грозись! Нам все равно на войну идти!

— Остынь, Захар Фомич, — очень тихо сказал Николай, — война уже сама пришла сюда.

— Ну, и Мадагаскар! И этот по-нашему говорит. Да вы кто такие будете?

— Я из жандармерии, — сухо произнес дядя Миша. — Вы двое немедленно отправляйтесь на корабль! И не болтать об этой встрече! Ты, боцман, сейчас пойдешь с нами и покажешь, где находится эта дамочка, которая так складно по-нашему выражается. Понял?

— Так точно, ваше благородие! Там на двери черный кот намалеван и граммофон играет. Только разрешите доложить, я тогда на корабль к спуску флага никак не поспею.

— Не беспокойся, доставим в лучшем виде. Если будешь молчать, еще и благодарность в приказе получишь.

Пансион «Радость» размещался в одном из бывших портовых складов, под крышей которого на скорую руку соорудили зал для гостей, буфет, с десяток номеров и других необходимых помещений. Место бойкое, от посетителей не было отбоя.

Николай и дядя Миша засели в зале, посматривали по сторонам, для приличия прихлебывали мутное пойло, которое здесь подавалось под видом шампанского.

Знакомую боцмана, брюнетку Софи, сразу же узнали по описанию, стоило ей появиться в зале. Как и договорились, дядя Миша присел в сторонке, а знакомство начал Николай. Ддя завязки разговора выставил еще одну бутылку шипучки, начал отпускать на немецком многословные комплименты.

Софи смеялась в ответ, не переводя дыхания щебетала по- французски.