Русский Бокондо

Но его попытка расшевелить пассажиров явно не удалась. Люди еще не пришли в себя после пережитого, как на чудо смотрели на голубое солнечное небо.

— Это кто же такой? — поинтересовался Николай. В отличие от многих, он сохранил бодрость и даже не отказался от предложенных консервов и галет.

— Адамастор — это дух мыса Бурь. Здешние моряки верят, что он сторожит вход в Индийский океан, рулевой уверяет, что дух поднимался над волнами, словно гора, и его черная грива развевалась на ветру и закрывала даже звезды. Как видите, даже в конце нашего века торжества науки и прогресса еще случаются необъяснимые явления!

— Может быть, это был айсберг? Ведь волнение шло от берегов Антарктиды и ветер мог пригнать сюда ледяную гору.

— Вы правы, в южных водах айсберги встречаются довольно часто, но так далеко мы не уклонялись. Вам доводилось их видеть? — помощник явно обрадовался вопросу. Ему и самому не хотелось вспоминать о прошедшем. И когда Николай сообщил, что видел айсберги в Северной Атлантике на пути из Нью-Йорка, толстяк охотно заговорил на посторонние темы.

— Судно справа по борту! — раздалось с мостика.

Вскоре поравнялись с пароходом под греческим флагом, чей возраст вызывал уважение, а внешний вид сочувствие. После прошедшего шторма он выглядел разбитым и растерзанным, словно плавучая мишень после боевых стрельб.

— Нуждаетесь в помощи? — прокричал в рупор помощник.

— Пароход «Скирос», следую рейсом Монтевидео — Дурбан. Спасибо, в помощи не нуждаюсь! — прозвучал ответ.

— Счастливого плаванья! Вахтенный, занеси в журнал запись о встрече. Укажи место. Широта… Долгота… Да-да, долгота 30 градусов, 19,6 минут.

Ддя Николая последняя цифра прозвучала как привет из дома. Это же меридиан Пулковской обсерватории. Отсюда, точно на север за тысячи верст лежат Санкт-Петербург, Пулково, Кронштадт, Ораниенбаум — такие родные и знакомые места…

Господи, мне-то сколько еще у чужих берегов болтаться?

Да, расчувствовался. Видно, и в самом деле шторм у мыса Бурь все силы вымотал. До Дурбана-то рукой подать. А в Африке этой уже недолго осталось пребывать. В последней шифровке об этом ясно сказано.

Дурбан и в самом деле оказался деловым городом. За горбатым скалистым мысом, о который разбивался океанский прибой, открылась тихая голубая лагуна. На одном берету сам город, на другом порт. По всей лагуне разбросаны вешки и буйки, обозначающие мели. Говорят, во время отлива можно посуху перейти с одного берега на другой. Но в самом порту у причалов кипит работа, пыхтят землечерпалки, роют судоходные каналы, снуют лодки и буксиры. Как пишут местные газеты, только за последние годы товарооборот Дурбана увеличился более чем в три раза. Пароходные компании нарасхват берут уголь из близлежащих шахт, склады забиты сахаром, шерстью, хлопком, а недавно построенная дорога протянулась прямиком к золотым рудникам Трансвааля.

Место бойкое, здесь можно узнать много интересного. Ага, уже встречают. Вон с причала машет один из братьев Пракаша.

ГЛАВА 23

На следующий день Николай отправился оформлять бумаги в мэрию. У главного входа обратил внимание на городской герб: золотые башни, красные львы, ленты и всякие завитушки. Но под гербом многозначительный девиз: «Одерживает верх тот, кто начинал скромнее». Надо понимать, это своего рода предупреждение старому и богатому Кейптауну. Очень хорошо, именно этого принципа будем придерживаться и мы. Согласно местной традиции, и ради экономии, начнем с просьбы об открытии маленького-маленького магазинчика.

В вестибюле мэрии неожиданно встретил Алана Кемпа. Сам первый подошел прихрамывая, на этот раз улыбнулся душевно, дружески потряс руку. Передал привет от Тома, который собирает материал для своей статьи в Трансваале, спросил о делах. Сказал, что в Дурбане оказался проездом, вроде как случайно. Случайно?

Однако додумать обстоятельства этой встречи Николай не успел. За спиной услышал русскую речь. Жалобно прозвучал молодой женский голос:

— Папаша, что же теперь с нами будет?

Обернулся. Кучка мужчин и женщин жалась у стены. Одеты кто во что, явно с чужого плеча, грязные свалявшиеся волосы, бледные изможденные лица. Взглянул на задавшую вопрос девушку, большие карие глаза полны слез.

— Это эмигранты с затонувшего парохода. «Спирос» подобрал их, и сегодня утром доставил в Дурбан. У них ни вещей, ни денег. В мэрии сейчас решают, где бы их разместить, может быть, миссионеры помогут, — пояснил Алан.

Николай кивнул:

— Люди в беде, надо помочь. Кто из вас говорит по-немецки?

Отозвался один из мужчин. С трудом подбирал слова, больше показывал на пальцах. Потом обратился к девушке:

— Людмила, подсоби.

Та пришла на помощь и дело пошло веселее. Выяснилось — они русские, кто из Тамбова, кто из Орла. Дома ни земли, ни работы. Плыли в Аргентину, где по вольным степям уже крестьянствуют их родные. Но не доплыли, у парохода что-то сломалось, стали тонуть. Кое-как разместились в лодках, всех разнесло в разные стороны. К счастью, их спас греческий пароход. Вот только оказались не в Аргентине, а в Африке.