Русский Бокондо

Но правительство Крюгера не теряло времени даром. Уит- лендерам объяснили, что силой оружия они ничего не добьются, и восстания не произошло. Что касается «добровольцев», то — как позднее говорил сам Крюгер — его агенты хорошо поработали в Кейптауне и оставалось только ждать, когда «черепаха высунет голову». На границе «добровольцев» ожидали, и те из них, кто остался в живых, оказались на скамье подсудимых. Родсу пришлось выложить правительству Трансвааля почти 300 тысяч фунтов стерлингов, чтобы выкупить своих людей и замять скандал. Однако сам он был вынужден подать в отставку с поста главы местной администрации Капской колонии.

Николай набладал все эти события со стороны. Как и многие, сочувствовал двум маленьким бурским республикам, противостоявшим всей мощи Британской империи. Но видел и то, как кое-кто упорно пытается превратить местный конфликт в крупный международный кризис. Буров явно использовали для того, чтобы крепко насолить Великобритании, которая в строительстве своей империи оставила далеко позади все другие колониальные державы. Для того, кто умел видеть и слышать, не составляло большого труда заметить визиты негласных эмиссаров, обмен тайными посланиями и всю закулисную возню вокруг событий на юге Африки. Никаких сомнений не осталось после того, как германский кайзер Вильгельм публично поздравил президента Крюгера с победой над «добровольцами». В своей телеграмме он открыто выразил удовлетворение тем, что бурам удалось отстоять независимость, «не прибегая к помощи дружественных держав».

Эта телеграмма на многих произвела исключительно сильное впечатление. Даже обычно спокойный и сдержанный Том возликовал:

— Видишь, мы не одни! Англия не сможет, как это было в прошлом, двинуть на нас свои войска. Если тогда отбились, то сейчас она просто не посмеет применить силу. Теперь мы можем рассчитывать на дружескую помощь Германии!

Николай сокрушенно покачал головой:

— Обманут вас немцы. Армия у них действительно сильная, но флот еще только строится. Чтобы с англичанами в морской силе сравняться, им свои броненосцы надо еще на воду спустить, да команды для них обучить, и много другой работы сделать. Но ведь и англичане не сидят сложа руки.

— Откуда ты все это знаешь? — с сомнением спросил Том.

— В клубе случайно услышал. Какой-то моряк болтал.

— Нет, Питер, многие страны не могут смириться с британской политикой, называют ее откровенным империализмом. Они не допустят нападения на наши республики.

На такие слова только и оставалось пожать плечами и промолчать.

Как объяснить человеку, что для европейских держав на Африке свет клином не сошелся? Для них все здешние народы и страны всего лишь малые фигуры в большой политической игре. Вон как совсем недавно Англия разменялась с Германией — за крохотный островок Гельголанд в Северном море кайзер уступил британской королеве все права на Уганду и другие земли в верховьях Нила. Да еще остров Занзибар, центр всей восточноафриканской торговли, отдал в придачу. А все только потому, что Гельголанд прикрывает подходы к немецким берегам, контролирует торговые пути к Гамбургу и Бремену.

У англичан телеграмма кайзера вызвала ярость. Газеты писали об оскорбленной национальной гордости, о том, что Лондон не потерпит чужого вмешательства в свою африканскую политику. Приходили сообщения о том, что возмущенные толпы английских горожан бьют стекла в магазинах немецких торговцев.

В Южной Африке до этого не дошло. Здесь, вдали от родины предков, в окружении многих тысяч кафров, метисов и индийцев, европейцы чувствовали что-то вроде солидарности и не позволяли себе столь откровенно демонстрировать взаимную неприязнь. Однако не приходилось сомневаться, что колониальная администрация, да и рядовые англичане, начали нервничать. Они уже не держались с прежней самоуверенностью.

Особенно это стало заметно в дни короткой испано-аме- риканской войны. Молниеносный разгром испанского флота в Атлантике и на Тихом океане и другие поражения испанцев не вызвали такого шока, как ее итоги. Америка, сама еще совсем недавно бывшая британской колонией и ранее скромно державшаяся в стороне от большой мировой политики, весьма дерзко обошлась со старейшей колониальной державой. Не купила, и не получила по договору, а силой захватила солидный кусок испанских заморских владений. Такого еще не было в мировой истории.

Знакомые англичане, хотя сами весьма нелестно отзывались об испанцах, при встречах как-то странно поглядывали на Николая, явно были озадачены таким развитием событий.

В клубе таможенник Джим криво усмехнулся:

— Ну, вы, американцы, и мастера! Испанцев здорово потрепали на- море и на суше. Все думали, что вы ограничитесь контрибуцией, но не ожидали, что дядя Сэм завладеет Филиппинами и островами в Атлантике, да еще оккупирует Кубу. Это же лучшие колонии испанской короны!

— Газеты писали, что на своих броненосцах американцы установили приборы автоматического управления стрельбой, которые они раздобыли у русских, — заметил кто-то из присутствующих. — Поэтому они и топили испанцев как слепых котят.