Русский Бокондо

Стало ясно, что во время ночного марша некоторые из них потеряли заданное направление и теперь пытались исправить ошибку. Между потерявшими порядок колоннами суетились офицеры и сержанты, старались развернуть роты в боевую цепь точно по уставу — в затылок друг другу, на дистанцию в шесть шагов одна от другой. Отдельной кучкой сбились старшие офицеры, и от них к колоннам спешили с приказами посыльные.

С первыми лучами солнца ударили все английские батареи, над окопами буров поднялись столбы дыма и пыли. Артиллерия не жалела снарядов, но в ответ не прозвучало ни одного выстрела, немногочисленные стрелки сидели в укрытиях и не подавали признаков жизни. Под ними, на склонах, там, где залегли коммандо, все было неподвижно, лишь утренний ветерок шевелил траву.

Расстрел английских колонн начался с дистанции всего в двести метров. Все холмы внезапно засверкали вспышками выстрелов. Первыми упали офицеры, быстро рассеялась кучка штабных, и санитары уже тащили кого-то в тыл. Солдаты отвечали беглым огнем, но каждая пуля буров находила цель, и поредевший головной батальон не выдержал. Его остатки покатились назад, увлекая за собой и другие колонны.

На помощь пехоте вылетела конная батарея. Видимо, командовал ею храбрый офицер, так как не побоялся поставить свои орудия на короткую дистанцию картечного выстрела. Не испугались картечи и буры, им — засевшим среди камней — она и не могла нанести значительного урона. Но орудия стреляли недолго. Номера расчетов один за другим выходили из строя, вместе с лошадью рухнул и командир батареи. Его помощник махал ездовым, чтобы срочно уводили орудия с этой гибельной позиции. Меткий выстрел сразил и его. Падали убитыми люди и лошади, буры никого не подпускали к орудиям и зарядным ящикам. Ценой больших потерь артиллеристам удалось вывезти только одно орудие, три других пришлось бросить, хотя с них успели-таки снять замки.

Солнце уже поднялось над холмами и даже стало припекать. После долгой пальбы английские батареи замолчали, но много солдат еще оставалось у подножья холмов и, укрывшись в кустах, безуспешно пыталось вести перестрелку с бурами.

— Лукас, можно идти в контратаку. Если займете вон ту вершину, отрежете англичанам пути отхода. Ваши стрелки ни одному из них не дадут уйти за ручей, — предложил Николай.

— Нет.

— До холма же недалеко, а ложбину перед ним можно быстро перебежать. Если даже они откроют огонь, ваши потери будут совсем небольшими.

— Да, потери будут. И будут убиты мои земляки и соседи. Как потом мне смотреть в глаза их родным? — ответил Лукас. — Я простой крестьянин и фельд-корнетом стал только во врерля войны. Посылать своих земляков на смерть, чтобы захватить этот холм, не могу. Запомни, нас, буров, очень немного, если все погибнем, кто будет этой землей владеть? Англичане? Немцы? Может быть кафры?

Из окопов сообщили, что на позициях англичан замечено какое-то движение. Видимо, их командование решило спасать пехоту от полного истребления. Среди холмов появилась вереница пулеметных двуколок, а в небо поднялся воздушный шар, под которым в корзине поблескивали линзами биноклей наблюдатели. Самое современное оружие пустили в дело!

— Ну, теперь они расположение коммандо узнали и начнут поливать свинцом, так что никто и носа не высунет, — заметил Николай. — Лукас, мне пора. Как только сделаю первый выстрел, прикажи выкатывать макеты.

Пулеметы открыли такую стрельбу, что от ударов пуль над скалистыми склонами поднялись облака пыли. Пока одни двуколки вели непрерывный огонь, другие подкатывались все ближе, и под их прикрытием пехота вновь поднялась в атаку.

Николай кубарем скатился в лощину.

— Орудие к бою!

Не зря Кузьма гонял свой расчет, пушку на руках вымахнули на гребень на одном дыхании. Прицел увеличивал расстояние, и двуколки видны были как на ладони. На ближайшей из них чернявый детина ворочал пулеметом как игрушкой. Он сразу же заметил появление пушки и что-то кричал другим, показывая в ее сторону. Николай поспешно выстрелил и промазал. Видел, как взрывом сорвало с чернявого фуражку, а ездовой повис, вцепившись в уздечки испуганных мулов, не дал им сорваться с места. Промазал и во второй раз. Обложил себя последними словами, стиснув зубы, припал к прицелу, ввел поправку.

Понимал, что сейчас добрый десяток англичан рассматривают его самого в бинокли и поспешно вычисляют данные для стрельбы. Хорошо еще, если приняли макеты за настоящие пушки. Краем уха услышал, как на правом фланге захлопали горные орудия. Конечно, дистанция для них велика, но пусть тоже наводят страх.

Спешил и пулеметчик, ему стрелять по находящейся выше него цели было трудно, но пули свистели над самой головой. Сейчас он сделает поправку, возьмет чуть ниже, и «мадам» вновь осиротеет.