Русский Бокондо

— Кафр говорит, что в тылу у нас скрывается группа бушменов. Их называют «туа» или «люди-невидимки» за способность спрятаться даже на голом месте. Этой ночью они хотели угнать наших лошадей, но испугались леопарда, которого кафр считает своим братом. Все это он узнал сегодня утром, когда рассматривал следы по пути к роднику. Думаю, что на ночь надо выставить добавочных часовых.

— Молодец, старик, — похвалил Николай. — Вы, ребята, дайте ему банку компота, а о том, что он за винтовку хватался, забудьте. Лучше ответьте, откуда здесь бушмены взялись?

— Говорят, в этих краях они еще и до поселения кафров охотились, потом стали у них же скот воровать. Порой и к нам на фермы заглядывают.

— У нас в тылу появляются не в первый раз.

— Здесь, верно, без англичан не обошлось.

— Ваше благородие, я что-то не понял, — вполголоса поинтересовался Кузьма. — Как это зверь кафру родней приходится?

— Обычай у них такой, у кого в родне слон, у кого лев, — улыбнулся Николай. Вспомнил, что в свое время и Макубата утверждал, что происходит от леопарда. — Понимаешь, верят они в это. Считают за честь от сильного зверя свой род вести.

— Англичане появились! — раздался сверху крик часового.

Темная лента конной колонны, словно змея, извиваласьсреди камней. Ползла в обход позиции к дальнему перевалу. Видимо, ее командиры отлично знали, что за ним начинается долина, через которую лежит удобный путь в тылы буров, к единственной железной дороге, соединяющей фронт с Преторией. Шли открыто, были уверены, что вооруженный только винтовками малочисленный гарнизон на холме помешать не сможет, а другие коммандо не успеют прикрыть перевал.

Не напрасно Николай часами изучал окрестности, намечал ориентиры. Пуля до колонны недолетит, а вот снаряд из трехдюймовки достанет. Сейчас следил в орудийный прицел, как колонна подходила к примеченной ранее лощине. Надо, чтобы в нее втянулись, и вот когда поравняются вон с тем плоским камнем… Да их тут не меньше полка! Кто это — драгуны, гусары? Раньше-то по лампасам да разноцветным воротникам сразу можно было определить, а сейчас все в одинаковом «хаки». Форму сменили, а вот двигаться по-новому не научились, едут как на параде, тесной колонной, по трое в ряд.

На вершине холма ни движения, ни звука, только на склоне буры вылезают из своих окопчиков, чтобы получше рассмотреть конных. Но это даже и хорошо — пусть английские наблюдатели за ними и следят.

Не оборачиваясь, спросил:

— Кузьма, сколько у нас шрапнелей?

— Восемь, ваше благородие. Все из одной партии, лягут кучно, — прозвучало из-за ближайшего камня.

— Очень хорошо, приготовь к подаче. На позиции никому не появляться. У орудия встанете по моей команде.

Все! Головной разъезд свернул в лощину! За ним последовала и колонна…

Что-то шевельнулось в груди, комок подступил к горлу. Это что же сейчас сделается? Господи, прости меня грешного!

Голова колонны поравнялась с плоским камнем.

— Заряжай!

Первая шрапнель лопнула точно над передними всадниками, и началось — лязг орудийного замка, оглушительный выстрел, звон выброшенной гильзы. Восемь выстрелов сделали всего за минуту, и опять наступила тишина.

Над лощиной в жарком небе медленно расплывалась ровная цепочка белесых дымков от шрапнельных разрывов, а в самой лощине было все неподвижно. Только несколько обезумевших от страха лошадей пытались выбраться по крутым склонам. Одна волочила за собой сбитого всадника. Остальная часть колонны, потеряв всякий строй, вскачь уходила с места побоища.

Весь расчет вылез на бруствер, замер от увиденного. Первым пришел в себя Кузьма.

— Да никак целый эскадрон положили!

Взглянул на побледневшее лицо начальника, все понял:

— Ничего, ваше благородие, отмолимся!

На этот раз англичане с ответом не запоздали, пристрелочная граната разорвалась довольно близко.

— Лошадей!

Мальчишка-ездовой вихрем вылетел с упряжкой на позицию, вел в поводу коня и для Николая. Орудие и зарядный ящик поспешно облепили номера, помчались вниз по склонуОстался один седой водонос. Как сидел на камне с банкой компота в руке, так и застыл, оглушенный близкой пушечной пальбой.

Николай свесился с коня, схватил старика за пояс, бросил поперек седла.

— Лежи смирно!

Уже позади услышал сплошной грохот разрывов, засвистело и загудело над головой. Горячим ветром дохнуло в спину, острая боль отозвалась во всем теле, что-то теплое потекло по левому боку.

Своих нашел уже за грядой холмов, куда снаряды не доставали. Люди и лошади, все в поту и пыли, приходили в себя после бешеной скачки. Ткнул водоноса в бок:

— Слезай, приехали. Вы, ребята, все целы?

— Николай Васильевич, вы же весь в крови!

Только после этих слов почувствовал, что все тело сводит от боли и что сейчас вывалится из седла. Все поплыло перед глазами.

В себя пришел уже в темноте. Лежал у костра на чем-то мягком, вся грудь туго стянута бинтами. Попросил пить.