Русский брат. Земляк

— Помнить надо все. Не ради того, чтобы есть себя изнутри или без конца посыпать голову пеплом. Опытом разбрасываться не стоит. И хорошим, и плохим. Если бы не чеченская война, с армейской реформой тянули бы еще не один десяток лет.

С каждым шагом толпа густела, приходилось протискиваться вперед. Самохина узнавали — здоровались, расступались.

— Надо еще поддерживать региональные организации там, где они не могут найти спонсоров, — продолжал Самохин.

Ему пришла уже пора занимать свое место напротив трехметровой гранитной стелы.

Бабка в белом платке раздавала всем подряд тонкие свечи. Люди брали огонек друг у друга и держали горящую свечу, оберегая свободной рукой от дуновения ветра. Левченко тоже прикрыл свою. Но внимание его сосредоточилось на другом, и свеча в разгар панихиды погасла, испустив струйку голубоватого дыма.

Плохое предзнаменование.

Панихида оказалась короткой. Следом за остальными Левченко возложил к памятнику цветы и направился по аллее к выходу. Толпа быстро рассасывалась, редела. Постников в окружении небольшой группы людей уверенно шагал, опираясь на костыль. Вдруг рядом с ними одна из надгробных плит полыхнула ослепительно белой вспышкой. С опозданием на долю секунды Левченко услышал громкий хлопок. Ближайшие к могиле люди повалились как подкошенные.

На несколько секунд над кладбищенской аллеей повисла тишина. Потом кто-то из раненых громко простонал. Словно по сигналу все засуетились, забегали, озираясь по сторонам. Раздавались женские вопли, хриплые проклятья. Кто-то орал в трубку сотового телефона, вызывая «скорую».

Крепкие ребята в камуфляже закрыли Самохина со всех сторон. После секундного оцепенения он решительно двинулся к месту взрыва. Раненых уже оттаскивали в сторону, укладывали на траву тех, кто не подавал признаков жизни. Максим вместе с незнакомым человеком осторожно приподняли двухметрового парня, забрызганного кровью, своей и чужой — его одежда тлела на коленях и груди. Обмякшее тело налилось свинцовой тяжестью.

Две машины «скорой помощи» подъехали почти сразу, они как будто ждали у ворот. Убитых оказалось трое, в том числе Постников — ему изрешетило осколками грудь и швырнуло взрывной волной на соседний памятник. Еще троих тяжелораненых увезли в реанимацию.

Сдав своего раненого на руки врачам, Левченко, наконец, мог позволить себе взглянуть на кусок дымящейся земли. Взрыв сдвинул с места могильную плиту, сбоку от нее виднелась приличных размеров воронка. Осколки валялись в радиусе пяти-шести метров. Большая их часть попала в нужную сторону — взрывчатка была заложена со знанием дела и удар получился направленным.

Глава вторая. Гости на запущенной даче

«Королевская арка» собиралась на общие заседания раз в неделю. Парадные созывались ради масонских праздников, приема высоких гостей из братских лож, посвящения в различные степени. На рабочих изучались история и символика масонства, ставились задачи, отчитывались исполнители.

Белозерский подозревал, что это только видимая часть айсберга. Слишком влиятельные и высокопоставленные особы были вовлечены в деятельность ложи, чтобы она ограничивалась благотворительностью и архаичными церемониями.

«Зачем я им понадобился? — спрашивал он себя. — Наверно, впрок. Мало ли каким боком придется им еще столкнуться с законодательством.»

«Ну а мне зачем «Королевская арка»? Затем, что это отлично смазанный механизм, который действует бесшумно и эффективно. Механизм такого рода даст результаты в России. Восстановить дом, лето, подстриженную лужайку, вернуть из небытия дам в широкополых шляпах от солнца, молодого загорелого отца? Нет. Уже нет. Нужно собирать из обломков другой, большой дом — Россию. Эти обломки еще сохраняют свойства гранита.

Страна стояла крепко, пока в ней правило меньшинство, воспитанное на идеях верности и чести. Не кучка темных дельцов как теперь, а замкнутая каста аристократов духа и крови. Теперешнее дворянское собрание — порнография. Княжеские титулы покупают популярные певички. Аристократию нужно создавать заново — через орден, через братство. Масонство тут отлично подойдет.

В сущности, ложа — это только механизм, который можно запустить в любую сторону. В ложах состояли монархи и революционеры, авантюристы и глубоко верующие аскеты. Именно поэтому масонство оказалось удивительно живучим. Правы и те, кто клянет его и те, кто превозносит. В его истории можно отыскать примеры удивительной самоотверженности и черной подлости. Похоже на радугу, где есть все цвета от нежно-розового до мрачно-лилового.

Кто-то скажет, что масонство и его мистические ритуалы противоречат русскому духу? Смотря какой стороной его развернуть, как интерпретировать восстановление Храма. Как всемирного Храма равенства и свободы или как Храма Великой Империи на неприступном гранитном утесе?»