Русский брат. Земляк

Жена дирижера, которому масс-медиа и критики давно присвоили эпитет «великий». Это обстоятельство было сродни умело подобранному, точно сфокусированному освещению, без которого драгоценный камень не «играет» в витрине ювелирного магазина. Числить ее своей любовницей было не только приятно, но и престижно. А она с азартом отдавалась новой для себя игре.

Исполнилась всего неделя их с Долговым связи, а Белозерский уже получил в свое распоряжение запись разговора, где тот самодовольно хвалился:

— Помнишь пленку, из-за которой полетел министр юстиции? Ну Ковалева помнишь? В бане, с голыми девочками?

— Я телевизор почти не смотрю.

— Ну тогда все только об этом и говорили.

— Наверно, я была с мужем на гастролях.

— Короче — снимали скрытой камерой. Представляешь себе, да?

— Очень приблизительно.

— Фантазия не слишком богатая. А вот у меня есть в загашнике кое-что похлеще. Знаешь, кто там главное действующее лицо? Шеф всей московской милиции. Одна подруга в кожаном переднике стегает его, голенького, кнутом.

— Ну, это не преступление, а человеческая слабость. Не он один испытывает такую потребность.

— Может быть. Но с такими слабостями не держат на высоком государственном посту. Поэтому наша доблестная милиция будет беречь меня как зеницу ока.

Стараниями Белозерского эта запись попала на стол к тому человеку, о котором вел речь Долгов. В один прекрасный день члену Совета директоров был предъявлен ордер на обыск обеих его квартир. Перевернув все вверх дном, удалось конфисковать около пятидесяти видеокассет, которые лежали на самом видном месте.

Высокопоставленный милицейский начальник никому не доверил столь деликатное дело. Трое суток видяшник в его кабинете работал в режиме ускоренного просмотра. Трое суток он глазел на голливудские боевики, мчащиеся от завязки к финалу на всех парах. Пока не почувствовал, что веки дергаются, глаза слезятся, рассудок мутнеет.

Приказав сжечь кассеты все до единой, он вернулся домой, лег и укрылся с головой одеялом в тщетной надежде заснуть. Но на внутренней стороне век мчались с сумасшедшей скоростью автомобили, суетливо жестикулировали и кривлялись солидные боссы мафии, похожие друг на друга герои быстро и деловито тыкали врагов кулаками и ногами в лицо, а те разлетались в разные стороны как клоуны в цирке. Лихорадочная стрельба, падение из окна небоскреба, погоня по крышам вагонов метро — все сливалось в диком бредовом калейдоскопе.

В пять утра он поднял на ноги лучшую следственную бригаду. В шесть злые невыспавшиеся сотрудники начали перетряхивать центральный офис «Трастбанка». Долго трудиться им не пришлось — в одном из сейфов среди кучи бумаг обнаружилась видеокассета без упаковки, с процарапанным на корпусе крестиком, защищенная от перезаписи. Ее доставили шефу, и тот сразу облегченно вздохнул.

Долгова арестовали за «финансовые махинации». Через несколько часов вкладчики как по команде ринулись осаждать отделения банка. Повторялась старая история. Формально представители крупных банков выступили с осуждением действий властей, звучали речи о том, что до правового государства нам всем далеко, как пешему до Луны. Но на деле все наперегонки спешили к ослабевшему, завалившемуся набок собрату, чтобы урвать и унести в зубах кусок побольше.

В этой возне «Инвестбанк» Четверухина выделялся меньше других. Им незачем было суетиться — по чернореченскому приватизационному аукциону уже открыли уголовное дело. Оно покатилось резво, как под гору, обрастая нужными документами, свидетельскими показаниями.

Очень скоро лоснящийся от удовольствия Четверухин лично благодарил Белозерского. Суд признал результаты аукциона недействительными и новый председатель Госкомимущества уже объявил о дате проведения нового. Банкир привел с собой нового клиента — этот человек говорил по-русски с сильным акцентом. Он стал жаловаться, что у солнцевской мафии слишком тесные связи с милицией.

— Свидетелей сами же менты запугивают. Настоящий крепкий вещдок был и нет — как под землю провалился. Приговоры, слушай, смешные дают — условные, по самым хилым статьям. Михась и Авера за границу смотали, бабки отмывать. Без них ребята вообще, слушай, борзеют, все хотят подмять под себя. Вьетнамцев только они доят, таксистов и частников по аэропортам — тоже они. Гостиницу «Космос» себе забрали, казино «Валери», «Максим» — все потому, что менты глаза закрывают.

Белозерский никак не ожидал, что у Четверухина могут быть контакты с человеком такого сорта. Он не стал прерывать утомительный перечень, и терпеливо дожидался главного — заказа.

Выяснилось, что человеку с акцентом нужен посредник. Он и те, кто за ним стоят, сами хотят заиметь среди блюстителей порядка «группу поддержки».

— У «солнцевских» есть четкие тарифы: за изменение меры пресечения, за аннулирование дела, за смягчение наказания. Мы сделаем на десять процентов больше. На пятнадцать. А то менты, слушай, на нас отыгрываются.

Кавказец возмущенно воздел руки кверху, на безымянном пальце тускло блеснул массивный перстень с монограммой.