Русский быт в воспоминаниях современников

Между тем она отправилась во дворец (au chateau) и объявила караулу о своем намерении. Солдаты приняли предложение с радостью, но четыре офицера отвечали в неопределенных выражениях, почему и были заперты в комнате, а принцесса, проходя в покои герцогини-правительницы, не встретила никакого затруднения от прочих караульных, кроме одного унтер-офицера, который было сопротивлялся, но его тотчас же арестовали. Найдя герцогиню еще в постели и девицу Менгден, лежавшую около нее, она объявила первой об ее аресте. Герцогиня тотчас же повиновалась ее приказаниям, умоляя только не делать насилия ни ей с семейством, ни девице Менгден, которую бы она очень желала сохранить при себе. Новая императрица обещала ей это и, для большей безопасности, приказала присягнуть и целовать крест гренадерам, которые за ней следовали, что они будут повиноваться ее приказаниям и не станут проливать крови. После этого она посадила герцогиню в свои сани и отвезла ее во дворец, который занимала до того времени.

За этими санями следовали двое других с семейством герцогини, именно: младенец император и новорожденная принцесса…

В то же время арестовали герцога, генералисимуса войск, который был отвезен в тот же дворец с девицею Менгден, там расставили повсюду часовых…

Еще приказано было арестовать и перевезти в прежний дворец императрицы гр. Остермана и фельдмаршала Мини-ха, с которыми солдаты обошлись жестоко: с первым за то, что он оборонялся против них, а со вторым — из давнишней ненависти, которую питала к нему армия. Президент барон Менгден с женою были ужасно оскорблены по случаю сопротивления их гренадерам. Их отвезли в тот же дворец…

Все это происходило без шума и в таком порядке, что в 8 часов утра немногие из обывателей города узнали о чрезвычайной перемене, происшедшей в минувшую ночь.

Императрица сама дала знать о случившемся знатнейшим семействам в городе, и в короткое время дворец наполнился толпою знатных лиц обоего пола, которые представлялись новой государыне.

Сначала она созвала совет… Там составлена новая форма присяги, ее подписала императрица и отправила с курьерами во все области государства…

(Из письма от 17 Декабря). Войска и народ, к которым она показалась с балкона, выразили такую радость, что лица, жившие в Петербурге лет с тридцать, признаются, что подобной не видали ни при каком другом случае. Гвардейцы, по рядам которых она хотела пройтись, несмотря на жестокую стужу, выразили за то свою признательность тысячью радостных восклицаний. Этот восторг, который был всеобщим, увеличивался еще от надежды на скорое заключение мира, надежды, возбужденной чтением гвардейцам манифеста, который недавно был распространен шведами. Тотчас, по возвращении в свои покои, царица начала принимать дам. Было около двух часов, как они удалились. Фрейлины царского величества, по ее приказанию, служили до той поры принцессе брауншвейгской и проводили с нею время. Так как они были обязаны следовать за царицей, то принцесса брауншвейгская велела напомнить ей, что она обещала оставить при ней для утешения девицу Менгден, почему и просила не разлучать ее более с нею. Царица велела сказать, что принцесса совершенно вольна в этом и даже может назначить число лиц, которых пожелает оставить при себе для услуг; при чем просила быть уверенною, что ей не будет отказано ни в чем, что бы могло служить для ее успокоения. После того царица тотчас же отправилась в зимний дворец. Войска окаймляли улицы, воздух повсюду наполнялся криками виват; гренадеры, товарищи ее подвига, окружали ее сани с гордою уверенностью и с неописанным восторгом. Все окна были наполнены множеством народа.

Как только царица прибыла во дворец, те же гренадеры наперерыв один перед другим заняли все его входы. Те, которые стояли на карауле, никак не допускали потом сменять себя. После короткого отдохновения, царица отправилась в церковь для присутствования на молебне. При отъезде туда, к ней пристали все Преображенские гренадеры: «Ты матушка, говорили они, видела, с каким усердием мы помогали твоему справедливому делу: за это мы просим только одной награды — объяви себя капитаном нашей роты, и пускай мы первые присягнем тебе на вечную верность». На эту просьбу было тотчас же соизволено и вызвало у гренадер полное одобрение (un applaudissement general)!..

Фельдмаршал Миних, гр. Остерман и барон Менгден, как более преступные и виновные, в 6 часов переведены были в крепость. Пред тем лишили их всех орденов, которыми были они награждены.

«Маркиз И. де-ла-Шетарди в России в 1740–1742 гг.».

И. де-ла-Шетарди

2.