Русский декамерон, или О событиях загадочных и невероятных

Поглядев на меня с полминуты, гусь поднял крылья и, вытянув их вперед, как руки, пошел на меня. Мне вспомнился фильм «Вий», когда мертвая панночка шла таким же образом на перепуганного Хому Брута. Подойдя ко мне вплотную, гусь уставился на мой серебряный нагрудный крестик, благо голова его была как раз на этом уровне. Клюв птицы приоткрылся, издал тихое, угрожающее шипение и попытался схватить крестик. Я отступил, гусь наступал на меня, щипая меня за грудь клювом, но не попадая в крестик. Отступая, я оступился на мокрой пристани и упал на спину. На какое-то мгновенье я увидел страшную голову над своим лицом, его полуоткрытый клюв почти касался моего носа, а мутные белесые глазницы казались слепыми. Грязно-синяя каемка на шее гуся будто была выдавлена на мохнатых, свалявшихся перьях.

Я в ужасе закрыл глаза, боясь, что страшный зверь клюнет меня в лицо, и раскрыл их, когда услышал уже знакомые «вертолетные» хлопки. Птица, хлопая крыльями, уже улетала прочь.

Оправившись немного от неприятного и непонятного инцидента, я решил все-таки прыгнуть в воду. Подойдя к краю пристани и изготовившись, я заглянул в черную глубину и… к ужасу своему разглядел в ней голову человека и его расставленные руки. Это был утопленник, зависший где-то в полуметре от поверхности воды, и я чуть было не врезался в него в своем прыжке.

Я кликнул людей, на пристани собралась толпа. Сбегали к телефону, позвали милицию. Пока милиционер со следователем подъехали, тело выплыло почти на поверхность. Тщетно пытался следователь уговорить меня и других моржей помочь ему вытащить утопленника — мы в ужасе разбежались. Следователь надел болотные сапоги и с помощью милиционера длинным сучком подогнал мертвое тело к берегу. Вытащив утопленника на берег, они положили его на спину и начали раздевать.

Это был мужчина лет пятидесяти с лицом, заросшим короткой седой щетиной. Нос его, серый и крупный, щелочки глаз, в которых виднеласьлишь белесая муть, даже седая щетина, мокрая и свалявшаяся, придавали утопленнику удивительную схожесть со страшной и нелепой птицей, которая так неожиданно появилась и исчезла. Но когда я увидел синюю, как бы вдавленную каемку на шее мертвеца, совсем как у той птицы, то содрогнулся от суеверного страха.

— Гляди, удавили! — воскликнул следователь, обращаясь к милиционеру, — а потом в прорубь, под лед спустили. Тело пробыло там до весны, а когда лед растаял, всплыло…

Я больше не слушал. Отвернувшись от ужасной картины на берегу, отошел от пристани, нашел жену, и мы молча пошли домой.

Откуда появилась эта страшная птица? Что она хотела от меня? То ли отгоняла от края пристани, чтобы я не врезался в прыжке в утопленника. То ли в какой-то бессильной злобе напала на меня, и крестик помешал ей клюнуть меня в лицо. То ли это была мятущаяся душа покойного, желающая что-то поведать живым людям, но так и не сумевшая это сделать.

А синяя каемка на ее шее до сих пор стоит у меня в глазах, и я каждый раз вспоминаю этот странный неприятный случай, когда купаюсь в Красном пруду.

НЕВЕРОЯТНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ

— Чувствую я, будто на меня кто-то налег сверху и придавил так, что я ни крикнуть не в силах, ни вздохнуть. Задыхаюсь, пытаюсь сбросить с себя этот груз, но не могу. Наконец я, собрав последние силы, выкрикнула что-то бранное, непристойное и… груз свалился с груди. Открываю глаза — никого нет, но в оконном проеме стоит человеческая тень. Этаж-то второй, таких высоких людей не бывает. Ругнулась еще — тень исчезла… И так почти каждую ночь…

Эту историю рассказала мне приятельница, молодая хозяйка квартиры, куда я пришел в гости. Я неловко чувствовал себя, ерзал на стуле, пытался перевести разговор на другую тему, смотрел на часы, но приятельница была непреклонна. Она, во что бы то ни стало, решила докопаться, что же это такое лежало у нее на груди, а при нецензурных криках пропадало. Она, видите ли, считала, что если я профессор, то все знаю и могу ей растолковать.

— Понимаешь ли, — пытался я объяснить ей, — такое часто бывает, особенно у тонких нервических натур. Я эти жалобы слышал от многих людей, и преимущественно от женщин. Это оказывалось или апное (форма сильного храпа, вызывающая временную остановку дыхания)…

— Какое апное, ты меня обижаешь, ты что, полагаешь, я могу храпеть, как извозчик? На меня действительно давила какая-то тяжесть, эта тяжесть с меня свалилась, а потом она смотрела на меня в окно и боялась брани… А ты — апное! Вот проверил бы сам, как друг моей семьи, да я считаю, что и мой тоже…

Приятельница в то время еще была незамужней и жила одна в большой квартире, жена же моя была в отъезде, в принципе препятствий к эксперименту не было. А заодно можно было бы не ехать домой, на ночь глядя.