Русский экстрим. Саркастические заметки об особенностях национального возвращения и выживания

Тот поспешно выбрался из-за руля, не понимая, чем это ему грозит. Собакин же приподнял обвалившееся кресло и брезгливо извлек из-под него раздавленный обильными ягодицами экзаменуемого дощатый ящик. Стараясь не занозиться, лейтенант выбросил эту важную запчасть жигулей на обочину столичной магистрали. Затем вставил в образовавшуюся пустоту деревянную коробку из-под апельсинов и со знанием дела поддал по ней ногой. Малая механизация надежно сработала: водительское кресло выпрямилось и вновь оказалось готовым принять седока.

– Давай, – устало сказал Собакин после того, как наш нехитрый статус-кво восстановился. – Поехали! И не обращайте внимания на мое лицо…

Вчерашнее лицо лейтенанта Собакина и в самом деле было испуганным.

Молодой человек вновь отправился в путь. Жигуленок зафырчал на первой скорости, водитель перешел на вторую… Мы славно ехали по разбитой дороге среди пустырей, заставленных ракушками частных гаражей и бетонными бункерами непонятного назначения. Несколько минут все протекало совершенно идиллически, пока впереди не замаячил грузовик, неотвратимо идущий нам навстречу. Причем – на немалой скорости. Наш водитель почему-то ударил по тормозам и трусливо завилял рулем.

– Ну, что там? – удивился Собакин. – Переходим на третью скорость, нечего ползти…

– Н-н-не могу! – натужно вырвалось у пухлого юноши с бачками. Стиснув зубы и подавшись всем телом вперед, он вцепился двумя руками в руль, не отводя взгляда от грузовика, приближавшегося грозно, как меч Немезиды.

– Поня-я-ятно! – философски протянул лейтенант, чувствуя, что настаивать бесполезно. – Даем мигалочку, тормозим!

После того как жигуль встал, Собакин отрапортовал в зачетной ведомости о еще одном сданном экзамене:

– Свободны. Приходите за правами!.. Следующий!

Наконец-то пришел мой черед. Осторожно опустившись на ящик из-под апельсинов, я подогнал под себя зеркало заднего видения и совершенно рефлекторно собрался чуть подвинуть кресло, как услышал отчаянный окрик Собакина:

– Не трожь! Только кресло, блин, не трожь!

Обученный на французский лад, я попытался накинуть на грудь ремень безопасности и тут же осознал, что сделать это категорически невозможно: замок для застежки начисто отсутствовал. Лейтенант милостиво прервал мои судорожные поползновения:

– Ремень не обязательно… Так поехали!

Дежурным движением я дал мигалку, потом взглянул в зеркало заднего видения, отжал сцепление, врубил первую скорость, тронулся, быстро перешел на вторую… И тут дотоле равнодушно величественный Собакин, как по мановению волшебной палочки, ожил. Кажется, он впервые увидел блатного экзаменуемого, которого не надо было бы ежесекундно дублировать.

– Куда едем? – не без гордости спросил я.

– Прямо, – выжидательно сказал Собакин и, тяжело вздохнув, добавил: – Пока…

Жигуль лихо перешел на третью скорость, а потом на четвертую.

– Куда гонишь?! – завопил Собакин и вцепился клещом в поручень. Мой наставник неожиданно осознал, что после сомнабулических «чайников» он нарвался на буйного автомобильного неофита. – Светофор впереди!

– Конечно, светофор, – согласился я, притормаживая и плавно переходя с одной скорости на другую, затормозил мотором. – Я же допустимую в городе скорость не превысил. В чем проблема, начальник?

Лейтенант с удивлением посмотрел на меня:

– Все нормально… Только прогазовываешь…

– Извини, последнее время я больше на автомате ездил. Отвык на «мерседесе» от механической коробки.

Собакин опешил:

– И давно водишь?

– Лет двадцать пять…

– Чего же ты тут делаешь? – не поверил своим ушам Собакин, вычисливший, что в день моего автомобильного крещения ему было максимум четыре года.

– Так уж получается, – не стал вдаваться в детали я.

– Даем мигалочку, тормозим, припарковываемся! – привычно скомандовал лейтенант.

– Можно остановиться вот там, подальше? – попросил я. – Там моя машина стоит.

– Можно, – великодушно позволил Собакин. – Через месяц придете за правами.

– Что ж, мне целый месяц без прав ездить?! – Я не мог не возмутиться.

– Это не моя проблема, – многозначительно протянул Собакин, которого, как я потом понял, удивило не то, что я преспокойно езжу по Москве без российских прав, а нечто совсем иное. В нашем общении с ним не была проставлена логическая для такой ситуации и для человека его и моего положения точка.

Глупый, избалованный Парижем пижон! Я не мог и представить себе, что мой гаишный профессор, как ворон крови, жаждал взятки. Не каких-нибудь там ста долларов, а банальной, рваненькой российской сотенки – и все было бы у меня с правами решено, не отходя от кассы.