Русский экстрим. Саркастические заметки об особенностях национального возвращения и выживания

Так, кстати, вскоре и поступит мой друг с недействительными в России калифорнийскими правами, которого я позднее вывел на Эстреллу Поносовну и ее подпольную милицейскую сеть. Ему благоволение Собакина обошлось – к слову сказать – еще дешевле: в бутылку водки из керосинового ларька. Спрятав ее за пазуху, благодарный лейтенант организовал дело так, что моему товарищу выдали права сразу же после сдачи фиктивных экзаменов. Мне же пришлось через месяц еще раз приезжать за правами в Гулаг для начинающих водителей. Сам виноват! Не зря утверждает наука: сколько советского человека не клонируй, все равно овца получается.

ОСА и ГО полярного агитатора, или Двести баксов за живой труп

«Не помогаешь милиции – помогаешь врагу!»

Из перетяжки под окном

После казуса с правами я поставил перед собой в жизни еще одну задачу без решения которой жизнь россиянина – и в том числе автолюбителя – категорически невозможна: надо научиться давать взятки! И то, что казалось мне раньше совершенно невыполнимым, вскоре стало делом абсолютно заурядным. Прости, Господи! Если я рискую угодить в иной жизни в ад, то произойдет это, вероятнее всего, из-за того, что я принял самое деятельное участие в дальнейшем коррумпировании постсоветской государственной машины – давал взятки гаишникам. «Прости, Всевышний, я не хотел, – скажу я Богу. – Меня заставили, меня вынудили, меня научили!..» Я вообще раньше умел неплохо учиться и был всегда человеком – как теперь в Москве говорят – «креативным». Правда, в России мне почему-то часто кажется, что в местном контексте слова «креативность» и «кретин» – одного корня.

Мне приснился символический сон. В ГИБДД придумали новые радары. Дуло аппарата направляется на машину – и водитель сразу видит на экранчике радара, какую сумму он должен заплатить инспектору дорожного движения в качестве мзды.

…Первый раз гаишники меня взяли с поличным в жуткую пургу. Как всегда, снег в Москве выпал совершенно неожиданно, и выяснилось, что столичные службы, только что отрапортовавшие Кремлю и народу о своей стопроцентной готовности к встрече с зимой, почему-то оказались беспомощными. Ленинградский проспект стоял без малейшей надежды на возрождение движения, Волоколамку занесло сугробами под самые бамперы… Поняв, что ждать милостей от природы и городской администрации бесполезно, я решил пробираться с работы домой «огородами» – объездными путями через Фили и Кутузовский проспект.

Со скоростью пешехода, почти на ощупь я долго полз в веренице ослепших от бесконечно падающих хлопьев машин и вскоре понял, что сбился с пути. Покрутился-покрутился и вдруг оказался на набережной Москвы-реки! Правда, ехал я почему-то в противоположном направлении – к Красной Пресне, а не к Лужникам. Час был поздний, машин стало меньше. Я осмотрелся, рядом и в обозримом пространстве никого не было. Свернул направо и развернулся, чтобы встать в правильном направлении. Остановился у светофора – и увидел кадры из мистического триллера: из снега под тощей елкой материализовался невнятный силуэт, который оказался человеком в комбинезоне и в накидке с капюшоном цвета хаки. Дэн Браун с его иллюминатами и асасинами может уходить на заслуженный отдых!

Фантом приблизился к моей дверце и жестом приказал опустить стекло машины:

– Ефрейтор Пупкин из такого-то батальона ГИБДД. Вы нарушили правила дорожного движения, повернув при двойной черте дорожной разметки. Предъявите…

Я стал собирать документы и при этом спросил:

– А где вы видите двойную черту? Да, кстати, и саму разметку тоже?

Все вокруг было завалено толстенным слоем снега. Дорог не было видно – не то что разметки. Однако героического ефрейтора, совсем недавно терпеливо, как финский снайпер-кукушка, ждавшего в студеной засаде своей добычи, это отнюдь не смутило. Он вышел на середину пустынной дороги и, как олень со стальными копытцами, разыскивающий в тундре росток моха-ягеля, начал раскапывать ногой снег, пока не обнаружил под его кашей следы позапрошлогодней разметки.

– А это что?! Вы совершили грубое нарушение… Я обязан составить протокол. Прошу пересесть в мою машину.

Кто-то из нас двоих явно был идиотом. Наверное, все-таки я. Полярный ефрейтор, почувствовав мою растерянность, принялся требовать от меня все новые и новые документы. На каждый из них он смотрел, как голодный в блокадном Ленинграде – на хлебную карточку. Он прогибал меня, как ноябрьский ветер липку. Известно, что опыт, как и импотенция, приходит с годами. Ах, кабы молодость умела, то и старость бы могла!..

И в тот момент я дал очевидную слабину. Тем более что очередной вопрос ефрейтора окончательно загнал меня в тупик:

– А где у вас квитанция ОСАГО?

– Какой ОСЫ, простите, ГО? – опешил я, всю жизнь относившийся к аббревиатурам как к сорнякам речи.

– Страховка есть у вас?