Русский экстрим. Саркастические заметки об особенностях национального возвращения и выживания

– Советский народ надо понимать! – внушает мне товарищ-коллега. – Если ты за рулем, то не пей вина. Не изображай из себя Гертруду ты не в Датском королевстве!.. Лакай водку и будешь с гаишником на одной спиртовой волне. Наверняка мент хлопнул стакан-другой «огненной воды» перед заступлением на государственный пост…

– С советским народом надо уметь разговаривать! – не устает наставлять меня товарищ-банкир, много лет ездивший по необъятным российским просторам вообще без прав. – Вдумайся только: гаишники – ангелы по сравнению с инспекторами налоговой полиции.

Как-то раз мы поехали с ним от Лубянки к Лужникам и, чтобы обойти три светофора, у которых скапливаются неизменные пробки, мой друг решил прокатиться ни много ни мало по… Красной площади! Естественно, первый же гаишник, а там их – тьма-тьмущая, радостно затормозил нас на выезде у Васильевского спуска. Не успел инспектор и рта раскрыть, как мой друг с широкой улыбкой доверительно продекларировал:

– Документы завтра у меня проверите!

Инспектор опешил и даже, как мне показалось, немного обиделся:

– Почему это завтра?

– А потому, что завтра я буду здесь опять проезжать и бутылочку вам интересную с собой захвачу…

Честно говоря, я ждал развязки: бури возмущения со стороны гаишника, тайфуна эмоций, самума оскорбленного достоинства… Инспектор же принял обещание моего друга как должное. Козырнул и отпустил нас на все четыре стороны. И впрямь: самая короткая дорога к сердцу гаишника ведет через желудок! Парадокс в том, что гаишник поверил, что мой друг на самом деле появится на следующий день и непременно с взяткой в руках. Впрочем, иногда, как учит опыт, удается достигнуть с милицией консенсуса и с помощью чисто символической мзды.

Одна моя знакомая – интересная женщина постбальзаковского возраста и весьма удачливый издатель – имеет обыкновение ездить едва ли не каждую неделю к массажистке, салон которой расположен недалеко от Лубянской площади, в двух шагах от основных зданий многочисленных и весьма специализированных структур, возникших на месте советского КГБ. Обычно моя знакомая паркует свой благородный джип в Лубянском проезде, у стен Политехнического музея. Так поступила она и в последний раз, но не тут-то было. Два самых рядовых, судя по погонам, милиционера с землистыми лицами в «бутонах» пубертатного периода подошли к ней, едва она заперла автомобиль:

– Вы знаете, что машину здесь ставить нельзя?

– Кто вам это сказал? Никакого знака, запрещающего парковку, в проезде не вывешено.

Менты замялись:

– Да, но в Москве накануне праздника Победы проводится антитеррористическая операция… Машину здесь ставить нельзя!

– А почему тогда все эти стоят? – удивилась моя знакомая и показала на длинный ряд запаркованных вдоль улицы машин, среди которых вполне органично смотрелась и ее собственная.

– Они давно запарковались, – не растерялись милиционеры. – Вот мы и ходим тут: ждем, когда появятся владельцы машин, чтобы выписать им штрафы за нарушение. Идет же антитеррористическая операция…

– Вы-то к ней какое касательство имеете? – повысила тон моя знакомая, имеющая связи в самых высших столичных сферах. – Это дело специализированных служб безопасности, прежде всего – ФСБ. Тем более – в периметре Лубянской площади. Где ваше дежурное предписание, доказывающее, что вы обязаны нести службу именно на этом участке?

– Но все-таки! – просительно гнусавили хором юные милиционеры. – Здесь, гражданочка, нельзя парковаться… Почему вы не хотите этого понять?

Водительница взглянула на часы и поняла: еще пять минут абсурдного препирательства – и она опоздает на прием к самой лучшей в мире массажистке! Пора было кончать с этой тягомотиной.

– Что вы хотите от меня? – спросила моя знакомая, требовательно глядя милицейским в водянистые глаза. – Говорите! Только быстро и конкретно! Я опаздываю.

Тот из инспекторов, который был чуть постарше, совсем по-мальчишески потер курносый нос и произнес не без стыда:

– Дайте хотя бы сто рублей! На мороженое…

Я русский бы выучил только за то! Ясно, как дважды два, что с такой милицией никакие террористы не опасны для москвичей. Два милиционера – деревенские мальчишки, призванные на срочную службу и отосланные в Москву, подальше от родного дома, – получили от тетеньки заветные сто рублей и поспешили наперегонки к мороженщице за пломбиром.

И в самом деле: «наша служба и опасна и трудна», как поется в знаменитой советской песне. Сегодня эти юные вымогатели в мундирах выпрашивают у прохожих сто рублей, а завтра, получив на плечи более внушительные погоны, начнут выбивать из коммерсантов тысячи долларов. В России такая метаморфоза многопрофильного племени блюстителей порядка никого не удивляет. Тем паче что о «бизнесментах» знают все и вся. Примеров тому – тьма. Вот один из них. И – заметьте! – это не кино, а самые что ни на есть реалии.