Русский флаг

Дипломат с Темзы, сообщая правительству о своей неудаче, думал о том, что королю Сандвичевых островов больше сорока лет, а сорок лет жизни в этом сказочном, благословенном крае — срок вполне достаточный. Возраст и тропический зной привели к размягчению мозга, и надо полагать, что молодой племянник Камеамеа, воспитывавшийся в Лондоне, мог бы управлять государством разумнее и лучше. В весьма осторожных выражениях он написал об этом министру иностранных дел.

Вячеслав Якушкин по просьбе отца снял копии с донесения Завойко и отправил их декабристам, жившим в отдаленных уголках Сибири.

Кяхтинские жители, узнав от Сергея Петровича Трубецкого о победе на Камчатке, собрали около трех с половиной тысяч рублей серебром на покупку штуцеров для Петропавловска. Не отставали от них жители Тобольска, Канска и других городов. Первые деньги, полученные в Иркутске, были посланы в морское министерство, вслед уехавшему Максутову. Морское министерство обратилось к военному министерству с просьбой об уступке штуцеров. Хорошо, что удалось сдвинуть с мертвой точки хоть это дело: надворный советник Бибиков, чиновник особых поручений при Муравьеве, отправился в Ижевск, откуда он должен был увезти в Иркутск четыреста нарезных ружей, четыре формы для отливки пуль и унтер-офицера оружейника.

Медленно тянулся декабрь. Газетные столбцы были заняты подробностями боев в Крыму. Кое-что напоминало августовские бои в Петропавловске: французы теряли много людей из-за расчетливой медлительности англичан.

В витринах книжных магазинов — виды Крыма, Севастополя, Одессы. В дворянском собрании — маскарады, балы, язвительные толки о великих князьях Николае и Михаиле, командированных императором в Крым, в действующую армию.

Но Максутов знал и другое. В Крыму тяжкие потери, неудачи. Высшее командование потеряло управление армиями. Не раз приходили Максутову на ум слова Пущина: современные дела неимоверно тяготят, не видишь деятеля при громадных усилиях народа!

Горчаков, посланный Николаем в Вену, столь же мало подвигает Россию к победе, как Меншиков к Крыму. Луи Наполеон пугает Франца-Иосифа революцией в Италии, и австрийский император медленно, но верно приближается к военному союзу с врагами России; второго декабря он подписал с ними договор о союзе.

Двор мечтал о почетном мире. Николай, чья могучая жандармская фигура и властный голос созданы для того, чтобы повелевать, поручил Горчакову и Нессельроде спасти все, что еще можно спасти, что еще можно выговорить на европейском торге. Но Англия — прожженный торгаш! Английский кабинет знает, что торг нужно сорвать любой ценой, — завтра они возьмут за бесценок то, что сегодня продается по умеренной цене. А кровь солдат? А десятки тысяч жизней? А слезы английских матерей? Что за вздор! Кабинетам не пристало думать о таких мелочах и подвергать из-за них опасности н а ц и о н а л ь н ы е интересы! Золото тяжелее крови. Люди должны умирать не в постели, — иначе кого будут воспевать поэты?!

Николай метался между Зимним и Гатчиной, изменив обычной своей аккуратности, строгому распорядку дня. Гатчина встречала Николая гнетущими, однообразными сумерками, холодной сыростью озер, схваченных у берега ледяной коркой, безмолвием, зловещими призраками прошлого. И все-таки его тянуло сюда. Он ходил по пустым комнатам, под низко свисающими незажженными люстрами, — огромный, серый, с тусклыми, водянистыми глазами.

Ходили слухи о ночных прогулках царя по набережной и Дворцовой площади. У Максутова мелькнула мысль встретиться с Николаем ночью, на берегу Невы, еще раз попытаться заговорить о Камчатке, но здравый рассудок взял верх.

Опрометчивый поступок Дмитрия мог погубить все. Человек, которого невеселые мысли гонят, одинокого, сгорбившегося, в пустынные улицы Петербурга в декабрьскую непогодь, не расположен к добру! Опасно испытывать его терпение.

Перовский во время их единственной встречи успокоил Максутова. Высочайший приказ о наградах подписан еще первого декабря. Он вполне понимает молодого офицера: нельзя получить удовлетворения от собственной награды, если твои товарищи забыты. Но высочайший приказ подписан. Из морского ведомства ему сообщили подробности. Офицеры произведены в следующий чин. Много орденов, государь не поскупился. Обойден только один человек — Иван Николаевич Изыльметьев. Не совсем обойден, но отмечен какой-то незначительной наградой. Кажется, его не жалуют в морском ведомстве.

— Впрочем, и это еще нуждается в проверке, — сказал Перовский, заметив, как помрачнел Максутов.