Русский генофонд на Русской равнине

При этом самым главным — и даже единственным — собственно научным аргументом против теории рас оказались данные генетики. Во всяком случае, именно этот генетический аргумент (который мы в этом разделе и рассмотрим тщательно) всегда используется наукой и околонаукой как основной инструмент критики при нападках на расу. Такое положение дел не просто усугубляет разрыв между генетикой и антропологией — оно ставит под вопрос и принципиальную возможность синтеза данных этих наук. Поэтому мы вынуждены подробно рассмотреть те данные генетики, которые околонаука обращает против самих основ существования исторической антропологии.

Существует взгляд, что в какой-то степени разная научная судьба термина «расы», скажем в США и в России, связана и с тем, что для английского языка это слово родное, многозначное, а для русского — пришлое, узкое, обозначающее лишь научное понятие. В научной фантастике американцы спокойно называют инопланетян «иной расой». В русском языке слово «раса» к инопланетянам неприменимо: инопланетяне — это хотя бы «иной вид», но никогда не «раса», если они не похожи на людей. Когда в Америке три века назад называли индейцев, а затем африканцев «иной расой», это могло означать, что те произошли не от Адама и Евы, а потому общечеловеческие ценности на них не распространяются и требования человечности по отношению к ним не обязательны. И сейчас борьба с расизмом для американцев в каком-то смысле означает вновь возведение всех людей к потомкам Адама и Евы, это путь покаяния. Беда лишь в том, что этот благородный порыв порывает с наукой, с её объективностью, но при этом хочет оправдать себя научными обоснованиями.

Русский язык, принявший термин «раса» именно для обозначения разных стволов человечества, не воспринял негативный «ино-видовой» смысл этого слова. Например, термин «расоведение» имеет в русском языке абсолютно нейтральный оттенок и говорит лишь о том, что есть такая наука. Облегчило ситуацию и то, что Россия, хотя и включила в себя народы двух больших рас, но не знала расизма — расовой дискриминации. И в России классификации рас и антропологических типов могли разрабатываться безболезненно с точки зрения этики — они не несли и не несут обидной для кого бы то ни было смысловой нагрузки. Поэтому в какой-то мере на судьбе термина «расы» сказывается и разное восприятие этого термина носителями разных языков. И порой, когда один журналист доказывает, что раса есть, а другой — что её нет, то, похоже, как если бы один доказывал, что трамваи бывают, а другой — что ковров-самолетов нет. Оба правы — спор о терминах. Надо лишь следовать Декарту: «Правильно определяйте слова, и вы освободите мир от половины недоразумений».

Но, договорившись о терминах, мы избавимся лишь от одной половины недоразумений. Вторая половина недоразумений коренится уже в самом стремлении разделить людей на категории высшие и низшие, хорошие и плохие, достойные править или достойные уничтожения. И рост немецкого расизма или французского расизма, сейчас менее известного, но распускавшегося еще более буйно (его расцвету помешала мировая война), уже не объяснишь смысловыми оттенками слов. В Германии или во Франции тех лет не было речи о принадлежности рас к разным путям эволюции человека. Здесь уже в явном виде любые, даже самые малые физические различия между любыми группами людей, зафиксированные наукой, полунаука поставляла политике для оправдания насилия и теорий превосходства одних людей над другими.

Мы не можем избавить мир от этой половины недоразумений — это за пределами возможностей и обязанностей науки. «Полунаука — это деспот, каких еще не приходило до сих пор никогда. Деспот, имеющий своих жрецов и рабов, деспот, пред которым всё склонилось с любовью и суеверием, до сих пор немыслимым, пред которым трепещет даже сама наука и постыдно потакает ему» [Достоевский, «Бесы»]. Но обязанность науки — тщательно следить, чтобы научные выводы не искажались жрецами полунауки или околонауки. И поскольку до сих пор встречаются заявления о якобы существующем «биологическом превосходстве» одних людей (рас, народов) над другими, мы считаем себя обязанными подчеркнуть в этой книге, что генетика не даёт им для этого никаких оснований.