Русский генофонд на Русской равнине

^{1) Рассчитаны ранговые коэффициенты корреляции между картами первых трёх главных компонент пяти типов признаков: соматологии, дерматоглифики, классических маркёров, фамилий, гаплогрупп Y хромосомы.}

^{2) Значения ниже 0.2 не показаны (обозначены как «-»).}

^{3) Значения около 0.5 и выше выделены шрифтом и заливкой.}

^{4) Коэффициент корреляции указан по модулю.}

^{Корреляции между компонентами одного ранга (например, между всеми первыми компонентами) выделены прямоугольниками.}

Второй ряд доказательств относится к данным лингвистики. Ареал ильменско-беломорского антропологического типа почти полностью соответствует распространению трёх близких северных диалектов — новгородского, поморского и олонецкого (частично). Убедительно звучит элегантное исследование М. В. Битовым географии диалектных терминов. Так, на Русском Севере широко используется термин «шелонник» — как особое имя для юго-западного ветра. Конечно же, крестьяне Поморья, рыбаки Белого моря и Мезени давно забыли происхождение этого диалектного слова. Но исторически оно легко объяснимо: этот термин «мог возникнуть только в Новгороде, река Шелонь впадаёт в Ильмень как раз с юго-западной стороны. На этот чрезвычайно важный распознавательный признак для истории колонизации обратил внимание известный русский этнограф Д. К. Зеленин» [Битов, 1997, с. 17]. Мы не можем отказать себе в удовольствии привести карту распространения диалектного термина «шелонник» (рис. 4.4.5), составленную М. В. Битовым [1997]. Население, называющее юго-западный ветер «шелонником», доныне характеризуется преобладанием ильменско-беломорского антропологического комплекса.

Рис. 4.4.5. Распространение названия «шелонник» для юго-западного ветра (по [Битов, 1997]).

Рис. 4.4.6. Распространение былинной традиции на Русском Севере (по [Битов, 1997]).

К третьему ряду доказательств относится сопоставление антропологических ареалов с этнографическими и фольклорными. Самым ярким и впечатляющим является сравнительный картографический анализ ареала распространения былинной традиции, которая характерна только для Русского Севера. На рис. 4.4.6. приведены центры распространения былин [Битов, 1997]. Территории, на которых записаны былины, обнаруживают замечательное совпадение с беломорской половиной ареала ильменцев. Это совпадение «с высокой степенью вероятности свидетельствует о том, что распространение ильменско-беломорского типа и былинной традиции является отражением одного и того же исторического процесса — новгородской колонизации» [Битов, 1997, с. 18]. При этом на исконной новгородской территории былины исчезли, что может быть одним из печальных последствий известных исторических причин — борьбы Москвы и Новгорода. Напомним, что и антропологический след новгородских словен — в отличие от остальных славянских племен — не обнаружен при геногеографическом анализе (раздел 2.3.)

Таким образом, географический метод в приложении к данным антропологии позволил разглядеть ход исторических процессов при формировании русского генофонда.