Русский код. Беседы с героями современной культуры

Культурная политика должна увидеть себя в гармоничном сочетании четырех стихий, четырех граней: вечное – академическое – популярное – инновационное. Мероприятия и программы культурной политики должны следовать этой гармонии, учитывать ее в каждом отдельном проекте, интегрально включать каждый новый уровень. Это принцип самой популярной русской игрушки – матрешки.

Культурная политика без глубокой философии – это не культурная политика.

Алексей Гинтовт: «В моем представлении, без философии не может быть искусства. Да, принято ссылаться на философию, содержащуюся в русской литературе. Конечно, Достоевский гениален, но этого мало. Где философия сама по себе? <…> Русская философская школа появилась очень поздно – куда позже немецкой и тем более итальянской, французской, британской. Она возникла лишь в начале XX века, подражательно, ученически по отношению к западногерманской. Русской религиозной философии было дано слишком мало времени – она только принялась формулировать суть, самость, основание, когда грянул 1917 год. На этом была поставлена точка, потому что место духа заняла материя. Но что помешало создать школу современной религиозной философии в более свободные 1980-е годы? Ее нет по сей день. Как нет и ужаса по поводу ее отсутствия. Гигантские философские институции замещает один-единственный Дугин».

Но культурная политика не может появиться не только без философии. Она невозможна и без языка рекламы, языка моды, языка сэмплов и джинглов.

Давайте опишем типичную ошибку наших полит- и культуртехнологов.

Есть идея суверенности нашей цивилизации. Ее, допустим, надо донести до нашего молодого современника. Понятным и привлекательным языком. И эти культуртехнологи действуют: берут человека в кроссовках на толстой подошве, посредственно поющего, но с многочисленными тату и пирсингом, как у культового американского рэпера. Надевают на молодого человека штаны с низкой мотней и бейсболку. И он начнет проговаривать рэп типа «Россия наша держава свободная…», сопровождая исполнение распальцовкой.

В лучшем случае это будет жалко и глупо. В худшем – позорно.

Любой современный потребитель считает верхний семиотический слой: рэп, бейсболка, распальцовка – и через пару кликов найдет в интернете более крутого чувака, у которого и пирсинг будет прикольнее, и темп быстрее. Ну а то, что там уже не будет про «нашу державу», – очевидно. Современного потребителя можно заинтересовать только оригинальной формой. Это зона конкуренции. В которой наши продюсеры и музыканты чаще всего проигрывают. А значит, проигрывают в борьбе за умы и ценности молодежи.

Не менее глупо выглядят попытки копирования тех форм, которые когда-то соответствовали патриотическим русским смыслам. Красивости а-ля Васнецов, «эстрадизированный» фольклор и палехские шкатулки с изображением поп-звезд – это не современное прочтение традиции, а опошление ее. Которое опять же моментально осознается продвинутой молодежью.

Поэтому вернемся к образу единства, интегральности нашей пирамиды. Это не просто метафора – понимание единства четырех граней. Это задача русского художника и русского продюсера – вернуть зрителям, слушателям, читателям веру в русскую культуру. А вместе с этим – веру в русскую историю, русскую семью, Русскую Церковь, русское понимание красоты, русское понимание традиции.

Традиция – не набор антикварных артефактов, которые можно вынуть из сундука и дорого продать. При этом ряд предметов будет казаться загадочной или потешной экзотикой, потому что их употребление устарело и не поддерживается современным цивилизационным «софтом».

Традиция – не то, что старо. Это то, что передается. Слово «традиция» восходит к латинскому traditio – передача. Передается непрерывно, гарантированно. И непременно будет передаваться дальше. Осознавая необходимость подхватить традицию и передать ее дальше, новым поколениям, мы понимаем, что придется вернуться к тому, от чего интенсивно отмахивалась культура XX века. Декларирующий «победу над солнцем» «Черный квадрат» Малевича, разрушенная нововенцами тональность, демонстративный уход искусства с территории красоты и соразмерности – все это казалось семиотическими играми вершины пирамиды, но как-то незаметно привело к отрицанию самого фундамента – отказу от религии, от традиционных отношений между мужчиной и женщиной, от национальной идентификации, от патриотизма.

Россия пока лишь частично участвует в этой вакханалии. Культурно-исторический фундамент еще достаточно крепок. Но опасности очевидны. Надо действовать. Мы должны не возвратиться к прошлому, а обратиться к вечному. Мы должны увидеть нашу миссию и задачу – способствовать выживанию человечества как вида. Способствовать процветанию России вечной. Способствовать – как художники, как зрители, как граждане – Русской красоте.

О героях книги

Михаил Борисович Пиотровский

(род. 1944, Ереван)