Русский модернизм и его наследие: Коллективная монография в честь 70-летия Н. А. Богомолова

В 1921 году Блок умирает, Кузмину же было даровано пережить его на пятнадцать лет. Почему в качестве объекта для полемики с символизмом был выбран именно Блок, нам не ведомо. На рубеже 1923–1924 годов, после некоторой творческой паузы, Кузмин обретает новое дыхание. В плане человеческих отношений это было связано с его новым открытием – знакомством и дружбой с Л. Л. Раковым, ставшим прообразом главного героя ПГ. Возможно, этим, так не похожим на другие произведением Кузмин, окончательно прощаясь с символизмом (и избирая в качестве отправной точки драму Блока), открывает новый период своего творчества, чтобы найти в ПГ – этом синтетическом сочинении, – подобно его главному герою, «всему свое место… ось, центр, слово».

Татьяна Игошева (Санкт-Петербург – Великий Новгород) РОМАН М. А. ЗЕНКЕВИЧА «МУЖИЦКИЙ СФИНКС» О СЕМАНТИКЕ ЗАГЛАВИЯ

Роман Михаила Зенкевича «Мужицкий сфинкс» создавался на протяжении 1920‐х годов. Работа над ним была начата автором в Саратове в 1921 году и завершена в Москве в 1928‐м. Первоначальное название романа, отраженное в черновой редакции[730], – «Мужицкая ладанка» – отсылает к предметной детали, фигурирующей в романном тексте, – «ладанке с зерном», которую поручает добыть герою-рассказчику Эльга во второй, «деревенской», части романа[731]. При подготовке к изданию заглавие было изменено автором на «Пл. Урицкого – Путиловский»[732], и в таком виде оно стало отражать петроградскую топографию и топонимику, в системе координат которой совершается путешествие автобиографического героя Зенкевича. В 1930‐е годы издание романа не состоялось как не созвучное времени, о чем, по словам Валентина Лаврова, в беседе с ним Зенкевич сказал: «Дал почитать Александру Фадееву – чтоб помог напечатать. Тот удивился, прочитав написанное: „Зачем все эти Ахматовы, Гумилевы, Нарбуты, Сологубы?.. Сейчас нужно не прошлое ворошить, а творчески устремляться в будущее“. Мне ничего не оставалось другого, как прислушаться к этому полезному совету»[733]. Заключительные главы романа, посвященные Волховской ГЭС, Путиловскому заводу и заводу «Серп и Молот», свидетельствуют о попытке Зенкевича приспособить свое произведение к новой, советской действительности, но, несмотря на предпринятые усилия, при жизни автора оно так и не было опубликовано.

Итоговое заглавие романа, под которым он и был издан уже после смерти автора[734], – «Мужицкий сфинкс». Логика трансформации романного именования помогает увидеть, как смещается акцент от прямой предметной привязки к тексту романа (заглавия «Мужицкая ладанка» и «Пл. Урицкого – Путиловский») в сторону ослабления предметной определенности, вследствие чего название в своем итоговом варианте образует более широкое смысловое поле, влияющее на интерпретацию литературного произведения в целом.

При первоначальном знакомстве с романом его заглавие выглядит несколько странным, непонятно к чему именно отсылающим, поскольку прямое значение словосочетания «Мужицкий сфинкс» слишком неопределенно. «Странное» название в свою очередь настраивает читательское ожидание на необычность романа в целом, и такое ожидание вполне оправдывается фантасмагоричностью сюжета произведения. Вместе с тем оба слова в составе заголовка – если обратиться к каждому из них в отдельности – маркируют определенную традицию и включены в свои собственные культурный, литературный и литературно-бытовой контексты. «Мужицкий» отсылает к славянофильской и народнической традиции, видевшей в русской народной жизни ее цельный органический характер. «Сфинкс» заставляет вспомнить о «смысловой матрице»[735] античного мифа. Перекрещивая такие разноплановые лексемы, как «мужицкий» и «сфинкс», автор романа намеренно усложняет соотнесенность культурных рядов, тем самым наращивая совокупный смысл заглавия и создавая его краеугольную полисемантичность. При этом умение прочитывать неявные смыслы зависит от того, какими именно культурными кодами владеет читатель. Данная статья предлагает ряд таких культурных кодов, позволяющих обнаружить как основной, так и дополнительные смыслы заглавия романа «Мужицкий сфинкс».

Важную роль в процессе формирования семантики заглавия «Мужицкий сфинкс» сыграла литературная, шире – культурная традиция, в рамках которой образ сфинкса оказался способным генерировать непрямые, переносные значения, нередко образовывая при этом обобщенно-универсальные образы-символы. Обращает на себя внимание, что сфинкс в русской культуре, помимо своего прямого значения монументальной египетской скульптуры или персонажа античного мифа об Эдипе, обретает энергию метафоры, выражающей семантику тайны, загадки, которую никто не в силах разгадать. Отсюда, например, тютчевское «Природа – сфинкс…» (1869), столь органичное в его поэтической натурфилософии.