Русский морок

Виктор Ефимович вежливо поблагодарил и поднялся к себе. Дверь как была не закрыта, так и оставалась, лампа нарушения охранной сигнализации даже не горела. «Вот черт! Делаем ракеты с мозгом и глазами, а простую сигнализацию наладить не можем!» Он понял, что все охранные меры существуют только на бумаге, в актах, техника не работает, никто ею не занимается. Он решил, что по окончании работы по пересчету устроит показательную порку для особистов и проведет внезапную ревизию средств охраны объекта.

Вечером, после работы, на скамейке автобусной остановки он доложил Подобедову об окончании пересъемки, да и вообще о скором завершении перерасчета.

— Не торопитесь завершать. Надо еще два-три дня подождать. Мы не готовы работать по другому направлению. Шкаф пометили?

Виктор Ефимович вытащил из кармана схему комнаты, выбранный и помеченный, как приказал Подобедов, несгораемый шкаф стоял самым крайним от входной двери, куда он складывал отснятые документы.

Потом, слегка поколебавшись, рассказал про эксперимент со своей дверью и охранной сигнализацией.

— Да вы что! Шутите?! Такого не может быть. — Подобедов смотрел на Виктора Ефимовича. Стараясь понять, то ли шутит он, то ли говорит правду.

— Ни в коем случае! Все это было сегодня ночью и утром. Не поставил на охрану и не закрыл двери, а на пульте ничего!

Виктор Ефимович не мог знать, что после строительства этой высотки и прокладки средств охраны монтажники слукавили, посчитав отдел труда и заработной платы не совсем секретным, и провода сигнализации вывели просто в стену, не утруждая себя подведением их к пульту. В результате их деятельной экономии труда и средств отдел был исключен из контроля, а при манипуляции с включением и выключением системы хоть лампа на пульте и загоралась, но сигнал от контролек на двери просто уходил в бетонную стену.

— Виктор Ефимович, надо завтра проделать все то же самое. Встречаемся здесь же. Фотоаппарат и микрофильмы держите у себя. Завтра я скажу, когда нужно ставить метку о выполнении.

На этом они расстались, а Виктор Ефимович, придя домой, поставил коробки с фотоаппаратом и микрофильмами в свой длинный ряд фонотеки.

На следующий день перед уходом он еще раз проверил помеченный шкаф, дождался стука лейтенанта в дверь, а когда вышел, то понял, что лейтенант сегодня снова выпивший. Тот чиркнул свою подпись и пошел, вновь прихватив авторучку.

— Стоять! — вышел из себя Виктор Ефимович. — Ну сколько можно говорить! Верните авторучку!

Лейтенант сделал поворот через левое плечо и вернулся.

— Вот, ваша режимная ручка! Все в моих надежных руках! — Он постарался улыбнуться, но, видя, что Виктор Ефимович раздражен, молча повернулся и ушел.

На остановке автобуса к нему подсел молодой парень в зимней куртке с капюшоном и джинсах, положил ногу на ногу и, не поворачиваясь к нему, спросил:

— Я от Доры Георгиевны, Егор прислал. Он сейчас занят, я вместо него. Доложите обстановку с объектом. Все подготовили? Сигнализацию, дверь?

Виктор Ефимович еще раз искоса посмотрел на него, немного помолчал, собираясь с мыслями, потом также негромко, он уже научился этой манере общения, сказал:

— Передайте, сегодня фотосъемку закончил. Весь объем. Сначала было трудно, но потом все пошло как по маслу. Сигнализацию не ставил, дверь открыта.

— Да уж, в шпионском деле поначалу бывает трудно, а потом втягиваешься, и все идет абгемахт! — иронично ответил парень.

— Не понял, что это за выражение? — спросил Виктор Ефимович.

— Это означает, все сделано, решено, по-немецки, — разъяснил парень. — Не обращайте внимания, все идет чин-чинарем, так больше подходит? Продолжайте работать, завтра я снова подойду к вам. Метку ставьте через два дня. Все! — сказал парень, увидев, что показался автобус.

Виктор Ефимович вскоре был дома, там он достал из секретера бутылку коньяка, принес из кухни закуску, включил звуковую технику и быстро выпил два бокала подряд. Стало как-то полегче, он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

Ноябрь 1977 года. Краевой центр. У генерала сидел начальник третьего отдела в форме подполковника. Увидев его, Быстров понял, что-то неладное по специзделию «Болид» в «КБхимпром».

— Во! Товарищ Быстров! Присаживайтесь и послушайте, какого арапа запускает один подопечный товарища подполковника!

— Вы же не захотели нас подключить к этому делу! — едко отозвался подполковник, горестно, на показ, вздохнув.

— Откуда вам это известно? — мило улыбаясь, спросил генерал.

— Так, слышал! Слышал, что решили «сапоги» не привлекать, натоптать можем! А если бы подтянули мою службу, было бы куда интереснее! Сейчас вы только догоняете! — при этих словах Быстров и генерал обменялись быстрыми взглядами. — Ладно, начну с производственного конфликта на «КБхимпром».

Подполковник откашлялся и, глядя прямо в глаза Павлу Семеновичу, рассказал краткую предысторию конфликта на предприятии и что из этого вышло.

— Теперь у него, у этого Федорова, сконцентрировалась вся документация по специзделию, и комиссия работает, не переставая, уже третий день!