Русский национализм, как внесистемное течение политической мысли России, вырвался из унизительного подпольного существования, из андаграунда, но, кажется, ещё не осознал этого. Практически все правые партии и группы несут на себе крест традиций андаграунда, его маргинального мышления, которое становится архаичным в нынешней ситуации политической борьбы в стране.
Кризис этого мышления наметился в декабре прошлого года. Тогда, с первыми выстрелами, возвестившими о войне в Чечне, машина исполнительной власти РФ начала тяжело и с ржавыми скрипами, но перестраиваться. Она вынуждено вырывалась из “объятий” жёсткого контроля со стороны диктатуры коммерческих, главным образом финансово-ростовщических банковских интересов, космополитических по своей сути.
Парадокс ситуации был в том, что именно коммерческий политический интерес как таковой через своих ставленников в верхних эшелонах власти режима и развязал эту войну. Положение дел в Чечне угрожало расшатыванием власти в других регионах и в самой Москве, в которой все силы исполнительных учреждений и правительства направлялись на осуществление приватизации собственности страны владельцами спекулятивных капиталов и бюрократией. А потому круги, стоящие за федеральной властью, боялись, что контрреволюционный мятеж в Чечне подорвёт её возможности влиять на события, связанные с приватизацией. Однако за короткий срок эта война привела к усилению влияния армии на политический истеблишмент, сложившийся из хамских, но подобострастных прислужников коммерческого интереса! Буквально на глазах, за месяц-два войны, армия из объекта политических манипуляций со стороны клики бездарных и беспринципных деятелей преобразовалась в субъект политических игр. И её политическая субъектность и самостоятельность укрепляется с каждым месяцем.
Парадокс этот известен давно. Он имел место во всех без исключения великих буржуазных революциях, выдвигавших именно армию в авангард патриотических сил и к серьёзному политическому влиянию на ход событий. Этот-то переворот в расстановке сил внутриполитической борьбы как раз и сделал все успевшие сложиться патриотические и национал-патриотические партии архаичным придатком больших политических игрищ, которые будут решать судьбу России. Практически все эти партии потеряли политическую инициативу, инициативу в борьбе идей, тем самым, так или иначе, оказались обречёнными на вымирание.
Вторая потенциально могучая во влиянии на политические события сила, которая по своим кровным интересам будет неизбежно заинтересована в создании сильного национально-эгоистического государства, объявила о себе 18 апреля. В этот день прошёл организационный съезд Объединённой партии промышленников и предпринимателей России. В книге “Историческое предназначение русского национализма” мы подчёркивали и подчёркивали. Промышленный интерес и интерес коммерческий, главные движители капиталистических экономики и государства, объективно враждебны один другому, и политическое объединение промышленных предпринимателей возникает как реакция на диктатуру владельцев коммерческого капитала, оказавшихся на начальном этапе буржуазной революции у политической власти. Нынешняя ситуация в России подтверждает эти выводы с замечательной наглядностью.
Объявленная А.Чубайсом денежная приватизация при имеющем место режиме власти означает полное уничтожение отечественного промышленного предпринимателя, отечественного промышленного капитала, отечественных науки и технологии. Промышленное производство ожидает деградация и распад везде, где эта приватизация будет проведена. В условиях, когда промышленный капитал слаб, а коммерческий, то есть торгово-спекулятивный, финансово-ростовщический и бандитско-воровской капитал огромен, денежная приватизация приведёт лишь к тому, что банки скупят всю перспективную промышленность, привяжут её к западным компаниям и западным капиталистическим интересам, поставят западных менеджеров и директоров в управлении предприятиями и в конечном счёте превратят нас в страну третьего мира
Поэтому организационный съезд Объединённой партии промышленников и предпринимателей России, хотя в большинстве своём его участники тесно связанны с бюрократией режима, и