Русский Newsweek №42 (309), 11 - 17 октября 2010 года

Жаловаться на следователей закон предлагает в сам Следственный комитет, оставляя, впрочем, возможность обжаловать его решение в суде. «Контролировать следователей некому, — говорит советник Конституционного суда Тамара Морщакова. — УПК лишил прокуроров права надзирать за следствием, и это приводит к беспрецедентным нарушениям закона». Пытки, добыча признаний, подсадки в камеру. Следственный комитет создавали, чтобы разорвать пуповину между следствием и прокуратурой, а прокуроры по-прежнему поддерживают самые бредовые обвинения, добавляет адвокат Юрий Костанов.

СДЕЛАТЬ ИЗ МУХИ СЛОНА

Ради статистики следователи готовы на все. Летом прошлого года оперативная группа УФСКН по Волгоградской области задержала самую крупную партию наркотиков в России — более полутонны марихуаны. Руководил операцией капитан Игорь Буткевич. Через месяц поехали арестовывать крупного наркодилера, который уже несколько месяцев был в розыске. На него как две капли воды оказался похож сотрудник больницы Артур Ноженков. Ноженкова скрутили, надели наручники. Потом разобрались, извинились. Внутренняя проверка показала: все было в рамках закона.

А потом об этом узнали следователи СК при прокуратуре по Волгоградской области. «Следователь так и сказала: нужна раскрываемость по 286-й, — возмущается адвокат Буткевича Владимир Хроменко. — Вот они и раздули из мухи слона. Ноженков даже не показал на Буткевича, а его, оперативника с 20-летним стажем, сразу арестовали». 286-я статья — это превышение должностных полномочий. Приговор — три года. Буткевича лишили звания и пенсии, а жену с маленьким ребенком выкинули из служебной квартиры. И это офицер спецслужбы, говорит Хроменко, а как они тогда обращаются с простыми гражданами?

У экономиста Кирилла Щиборща было психическое заболевание. Чтобы помочь ему, родители сами вызвали психиатров, а те — ОМОН. Не дожидаясь врачей, они вошли в квартиру. Кирилл испугался и убежал от них на балкон. Оттуда его вынесли в коме. Он умер, не приходя в сознание. Расследованием занимался Следственный комитет — за четыре года сменилось больше 20-ти следователей, дело прекращали десять раз, сейчас его в приоритетном порядке будет рассматривать Европейский суд по правам человека. Ребята выполняли свою работу, сказали потом матери Кирилла следователи. У нее другая версия: у одного из омоновцев нашелся высокопоставленный родственник в правоохранительных структурах, и дело встало.

Уголовные дела о превышении власти со стороны сотрудников милиции и ФСКН считаются чуть ли не самыми сложными — трудно доказывать. Да, трудно, особенно следователям, работающим на низовом уровне, подтверждает правозащитник Назаров, но причина вот в чем: «Еще вчера они работали в составе одной следственно-оперативной группы, а сегодня следователь должен проводить по этому сотруднику проверку и возбуждать дело». Наталья Таубина из «Общественного вердикта» считает, что такие уголовные дела должны расследовать специальные следственные подразделения, никак не связанные с МВД. Судя по новому законопроекту, таких подразделений не будет.

В отличие от законопроекта о полиции, где о социальных гарантиях сотрудникам нет ни слова, в законе о Следственном комитете все это прописано до мелочей. Предусмотрены доплаты за выслугу, сложность, специальное звание. Впрочем, три года назад в новый Следственный комитет при прокуратуре следователей тоже заманивали золотыми горами. «Даже начинающим обещали зарплату около 60 000 рублей, новейшую оргтехнику, отдельные кабинеты и прочие блага», — вспоминает один из руководителей московского следствия. Сейчас рядовой следователь в Москве получает чуть более 20 000 рублей. Большинство подразделений СКР по-прежнему размещаются в зданиях прокуратур, а современная оргтехника так и осталась для следователей мечтой.

ВСЕ ИДЕТ ПО ПЛАНУ

О грядущих переменах следователям стало известно еще в середине лета. Сказали, что будет реорганизация, а на все вопросы отвечали, что надо ждать, рассказывает уже бывший руководитель следственного отдела одного из районов Москвы. Устав от неопределенности, люди потянулись на выход. Некоторые вернулись в прокуратуру, посчитав, что от реформ она только выиграет. Другие ушли совсем.

Оставшимся неспокойно, и они готовы последовать примеру коллег. «Если с нас по-прежнему будут требовать план, все останется по-прежнему, но так работать невозможно», — говорит сотрудник СКР. По данным Newsweek, за последние восемь месяцев московские следователи уже «задолжали» почти 400 уголовных дел — в прошлом году за аналогичный период было возбуждено на 400 дел больше. «Я при всем желании не смогу увеличить в своем районе количество убийств и изнасилований, чтобы возбудить больше дел», — жалуется глава одного из районных подразделений.