Русский офицерский корпус в годы Гражданской войны. Противостояние командных кадров. 1917–1922 гг.

Командиру надо подчиняться. Иногда красноармейцам кажется, что командир – изменник, они отказываются подчиниться его команде, и благодаря этому терпят поражение и напрасно погибают сотни, а иногда и тысячи товарищей. Командиру надо беспрекословно подчиняться. Измена может быть одна на тысячу. А никто ведь не отказывается ездить на пароходах потому, что из тысячи пароходов один, вероятно, потонет благодаря разным причинам, и между прочим благодаря тому, что капитан одного парохода может оказаться одновременно и главарем бандитской шайки»[218].

Число изменников было велико. Это были как белые подпольщики, действовавшие в РККА, так и дезертиры, бежавшие из армии. За период 1918–1920 гг. из РККА дезертировал каждый третий генштабист – в общей сложности свыше 500 человек[219]. В ряде случаев происходили коллективные измены. Так произошло, например, летом 1918 г. с Военной академией, штабом Приволжского военного округа, летом – осенью 1919 г. с полевым штабом 14-й армии и штабом 8-й армии. В отношении военспецов-перебежчиков в целом счет шел как минимум на тысячи. Подобное поведение связано во многом с бесправным положением бывших офицеров в Советской России, где их жизнь и судьба зависели от прихоти политработников и чекистов.

Еще генерал А.Г. Шкуро отмечал (правда, о рядовых бойцах), что «были ловкачи, умудрявшиеся по 3–4 раза послужить в каждой из враждебных армий»[220]. Некоторые офицеры за время Гражданской войны побывали в рядах противоборствующих сторон по два и более раз. Например, генерал-майор К.И. Сербинович дезертировал в 1919 г. из РККА и бежал на Украину, где попал на службу к белым. Позднее он был направлен белым командованием на Дальний Восток, арестован красными в Благовещенске в 1920 г. и после полугодичного пребывания в тюрьме бежал, сумев вновь пробраться к белым. Таким образом, он дважды бежал от красных.

Для повышения лояльности специалистов и предотвращения многочисленных измен были приняты серьезные меры. Как еще в 1962 г. справедливо отметил советский историк С.А. Федюкин, «фактов измены и предательства было бы значительно больше, а последствия их тяжелее, если бы партия не установила твердого и бдительного контроля за деятельностью военных специалистов в лице института военных комиссаров»[221]. Первоначально вся ответственность за измены военспецов возлагалась на комиссаров, однако события лета 1918 г. показали недостаточность такого контроля, поскольку комиссары реально не могли предотвращать измены.

Политический аппарат пронизывал РККА сверху донизу и сыграл важнейшую роль в победе большевиков. Военспец бывший генерал В.К. Гондель, задававшийся вопросом, нужны ли были комиссары в Красной армии, если от них было столько проблем в военном управлении, пришел к интересному выводу, что без института военных комиссаров строительство РККА было бы невозможно, так как красноармейская масса, развращенная революционными событиями, просто не приняла бы военспецов. Комиссары же, как ни парадоксально, должны были поддерживать авторитет тех, кому сами не доверяли.

Гондель отмечал: «Видя невязку в работе командного и комиссаровского состава, наблюдая часто со стороны комиссаров действия, противные и чуждые военному делу, быту и строю, я нередко задумывался, нужен ли был при строительстве Красной армии институт комиссаров, и пришел к тому выводу, что без него строительство было бы невозможно. Пусть ВЦИК и Совнарком уверовали бы в истину, что добровольно предложившие свои услуги бывшие офицеры в силу воспитанной в них щепетильности и честности не могут быть изменниками и поэтому им надлежит предоставить работать безо всякого контроля со стороны господствующей политической партии. Но как могла отнестись к этому красноармейская масса[?] Составлявшие эту массу рабочие, крестьяне и солдаты были вовлечены в классовую борьбу, а так как старая армия и давно уже была классовая, то и борьбу против военной касты, которую составляло кадровое офицерство. Естественно, что рабочие, крестьяне и солдаты должны были недоумевать, когда увидели, что те, к беспощадной борьбе с которыми их звали еще вчера, являлись сегодня руководителями военного дела в Красной армии, и только присутствие рядом с этими врагами представителей рабоче-крестьянского правительства и господствующей политической партии могло рассеять это недоумение в силу врожденной привычки русского народа без всякой критики подчиняться признаваемой им власти. Как трудна была задача военных комиссаров: они должны были поддерживать авторитет тех, которым не доверяли, к которым относились с подозрением, над которыми были поставлены для явного и тайного контроля. Для этого требовался недюж[ин]ный ум, выдающаяся тактичность, выдержка и чутье, и на почве непонимания и недомыслия вначале создавались эксцессы, вредные для строительства Красной армии»[222].